– Какое облегчение, – сказала Ирен, поймав взгляд Годфри. – Значит, вы оказались в нужном месте. Возможно, мы сможем помочь вам найти вашего спасителя.

– Я не прошу помощи, хватит и вашего милосердия по отношению к больному.

– Больному, которого преследуют, я полагаю. – Стенхоуп сделал протестующий жест, но Ирен его проигнорировала: – Похоже, жизнь, которую спас этот таинственный джентльмен, не слишком ценится ее хозяином, потому что нынче этой жизни угрожает сиюминутная и еще более зловещая опасность, чем когда-то на поле боя.

– У меня просто случился новый приступ лихорадки. Но сейчас, похоже, бредите вы, мадам, намекая на яд и заговор.

– Мои слова часто воспринимают подобным образом, – без обиды произнесла Ирен. – Все дело в моей приверженности драматичному оперному искусству. Простите, что надоедаю, когда вы еще столь слабы. Оставляю вас на нежное попечение мисс Хаксли. Без сомнения, вам обоим нужно многое обсудить.

Юбка примадонны величественно зашуршала, когда она выскользнула из спальни.

Годфри задержался у кровати:

– Если завтра почувствуете себя достаточно окрепшим, можно будет на время переместить вас в сад; свежий воздух лечит от лихорадки быстрее, чем что бы то ни было.

Вокруг уголков карих глаз мистера Стенхоупа собрались морщинки.

– А нет ли у вас табака, мистер Нортон? Признаюсь, мне очень хочется покурить. Вне дома я не побеспокою леди дымом.

На это Годфри рассмеялся, без сомнения, хорошо представляя, что подобные действия уж точно не побеспокоят одну конкретную леди.

– Если надеетесь укрыться от любопытства моей жены под сенью табачного дыма, – заявил он, – предупреждаю, что это не поможет. А других препятствий я не вижу.

Я вышла вслед за ним и обнаружила, что Ирен ждет нас в узком коридоре наверху, будто воспитательница, подстерегающая в засаде нарушителей.

– Нелл! – Ее голос звучал приглушенно и торопливо. – Ты должна побольше выяснить о таинственной миссии мистера Стенхоупа и о его еще более таинственном прошлом.

– Не стану я заниматься подобными делами! Ирен, человек болен. Неужели тебе не стыдно?

– Он не настолько болен, чтобы не попытаться скрыть свои мотивы и планы. Нелл, это для его же блага. Очевидно, что мистер Стенхоуп долго жил за границей и ему не удастся вести расследование так, как он собирается.

– Однако он оказался достаточно умен, чтобы распознать уловки в твоих дерзких вопросах!

– Значит, ты должна задать ему менее дерзкие вопросы, которых он не станет избегать. Я рассчитываю на твой безупречный такт, неизменную доброжелательность и вечную заботу о благе ближнего. Постарайся побольше выяснить о своем давнем знакомом – и побыстрее. Потому что, боюсь, ему недолго осталось жить, если мы не возьмем дело в свои руки.

Годфри встретил мой скептический взгляд сдержанным кивком:

– Ирен права. В нем есть нечто странное. Очевидно, что он жил вне белого общества в Индии и прилегающих к ней областях. В таком климате англичане редко становятся ренегатами-одиночками без веских причин.

Я с неохотой направилась обратно в спальню, переполняемая сомнением и страхом. И любопытством.

– И пока будешь там, – добавила Ирен своим великолепным оперным sotto voce[16], который достиг моих ушей, когда я уже открывала дверь, – постарайся узнать, почему он получил такое интригующее прозвище – Кобра.

Меня невольно передернуло, потому что я терпеть не могу змей.

– Ваша… подруга – решительная женщина.

Я встала, чтобы открыть шторы. Уж раз я собираюсь пролить свет на положение моего давнего знакомого, настоящий дневной свет поспособствует созданию соответствующей атмосферы искренности. Кроме того, мне было не по себе от тихой сумеречной интимности комнаты больного, как и от знакомой, но сильно изменившейся фигуры в постели. Я распахнула шторы, и ясный утренний свет залил все вокруг.