– Какую работу? – спросила Кэтрин, и ее прямолинейность поразила Зейна. Он взглянул на Вольмсли и произнес: – Оставьте нас.

Академик кивнул и, шаркая ногами, направился к выходу. Если он и протестовал в душе, то не подал вида, зная, что финансирование факультета сейчас в руках Кэтрин.

Зейн перевел взгляд на Кэт и увидел, что глаза ее еще больше расширились, а над воротом свитера быстро-быстро забилась жилка.

– Мне нужен человек, готовый написать подробно о моем народе, истории моей страны и ее культуре, обрисовать наши традиции, чтобы представить Нарабию на мировой арене. Я так понял, вы достаточно знаете обо всем этом.

Его пиар-команда предложила представить миру культуру страны с помощью агиографии – жизнеописания святых. Зейн начал выводить Нарабию из тени тайны, отброшенной долгими веками, пять лет назад, когда отца сразил удар, от которого он долго умирал все последние годы, превратившись из жесткого диктатора в некое подобие себя прежнего. За это время Зейну удалось вывести на более-менее приемлемый уровень нефтяную промышленность и начать серию проектов по благоустройству инфраструктуры – страна в конце концов обрела электричество, воду и даже доступ к Интернету, включая труднодоступные районы. Но все еще нужно было сделать немало. Особенно Зейн не мог позволить сейчас, чтобы поползли слухи о непростых отношениях его родителей, пороча имя отца. Из этого можно было бы раздуть сенсацию. Эта женщина могла докопаться до правды о том, как и почему он приехал в Нарабию, и тогда вместо книги, в которой Зейн планировал представить свою страну в новом образе и подчеркнуть ее приспосабливаемость к новым условиям, получился бы скандал. Однако запретить ей проводить исследования тоже не было выходом. Зейн всегда решал сложные проблемы без лишних интриг. Отец не доверял никому, и этот урок пришлось крепко усвоить и сыну.

– Вы хотите, чтобы я написала книгу о вашем королевстве? – изумленно спросила Кэтрин. Интересно, подумал Зейн, что ее так удивило.

– Да, и это означает, что вы будете сопровождать меня в Нарабию. У вас три месяца для завершения проекта, но, как я понимаю, вы изучаете мою страну уже год?

Кэтрин облизнула пухлые губы – Зейн заметил, что на них не было помады, – и они тускло заблестели в сером дневном свете. Прилив возбуждения удивил его. Зейн привык иметь дело с женщинами, уделяющими своей внешности куда больше внимания, нежели эта девочка.

– Простите… я не могу принять ваше предложение.

Зейн отвел глаза от ее губ, сердясь, что позволил себе отвлечься, – но особенно его разозлил отказ.

– Уверяю вас, ваш труд будет оплачен по достоинству.

– Я не сомневаюсь, – отозвалась Кэтрин, хотя Зейн заподозрил, что вряд ли она догадывается об истинной сумме возможного вознаграждения – определенно, с ее зарплатой она не заработает таких денег даже за десять лет, не говоря уже о трех месяцах. – Но за это время я не смогу написать ничего определенного. Пока что я занималась лишь поверхностным изучением вашей страны. И никогда еще мне не доводилось создавать такой большой труд. Вы уверены, что не хотели бы пригласить для этого журналиста?

Зейн был уверен: ни одному журналисту не позволил бы он копаться в своем прошлом. Именно потому он и решил обратиться к ученому. Но смелый отказ Кэт взбудоражил его, и теперь в нем горело желание. Однако Зейн был исполнен решимости не обращать внимания на это обстоятельство – он никогда не позволял себе интрижки с персоналом, не говоря уже о том, что девчонка выглядела лет на восемнадцать.