***

«Учись заново».

Эти слова Священной Пары постоянно звучали в голове Виктрана. Он повторял их каждый раз, когда не мог взять в толк, откуда эта герцогиня взялась. Право слово, она вела себя не как аристократка. Но и крестьянкой ее назвать было нельзя. Женщина совершенно не вписывалась в его представления. И тот факт, что он совершенно не помнил себя, ничем не мешал. Он просто знал, что все должно быть не так, и мог уверенно сказать, где именно «не так». Это было как дыхание: легко и непринужденно.

То, что леди благородных кровей – никакого сомнения не вызывало, но вот должного образования она точно не получила. Образование для того статуса, который имела.

И пусть герцогиня Моррисон была сиротой, и то золото, которое королевство выделяло на ее содержание опекуну, вряд ли было использовано по назначению в полной мере. Но, тем не менее, уж ей-то должно было быть известно, что рамки правил в отношениях госпожи и слуги – незыблемы. Она же обращалась со всеми, как с ровней, не оглядываясь на статус.

Удивляло Виктрана это лишь потому, что юные аристократки, даже обнищавшие, никогда подобным не заморачивались. Наоборот, чаще ставили себя выше других, отыгрываясь на тех, кто ниже по положению. Виктран точно знал, что в своем прошлом высмеивал тех, кто кичился статусом, и сам оценивал окружающих его людей по труду, заслугам и деяниям. Но почему так же относилась к слугам та, у которой за спиной не было защиты? Та, что не имела силы противостоять предрассудкам и высокомерию общества? У этой женщины не было того, кто позволил бы ей такое поведение. Она не имела мужчины, который бы заткнул злые языки и позволил ей просто быть собой, без последствий, без осуждения высшего света. Ведь ее муж – яркий противоположный тому пример, для него все, кто ниже его по рождению – не люди. Какими бы выдающимися не были их заслуги перед королевством или герцогством Дарремским.

Леди Анастейзи совершенно не боялась ни слухов, ни осуждения.

И, вместе с тем, некоторые ее знания ставили в тупик…

К примеру, стекло, за которое так уцепилась герцогиня… Откуда-то Виктран знал и даже был уверен, что вся информация по нему строго конфиденциальна. Ввоз данного товара в промышленном масштабе обсуждался на самом высоком уровне, и к однозначному решению по этому поводу еще не пришли. То, что эдор Рафт привез стекло, не являлось нарушением, все же объем был минимальным. Но то, что леди Анастейзи стребовала себе…

Как она с ним торговалась! Как зазывала в свое герцогство Моррисон и какими терминами сыпала!.. И что самое странное – ее понимали! Виктран не знал большей части этих терминов, а она умело оперировала ими, явно разбираясь в той технологии, секрет которой их королевству еще не открыли! И откроют ли?

С морфа семь потов сошло, когда он понял, каким опасным может быть открытое использование ею подобной информации! Если этот эдор сдаст герцогиню, как человека, сведущего в вопросе изготовления стекла, за ее жизнь и медяка никто не даст.

А потом морф успокоился. Женщину чаще всего никто не воспринимает всерьез… И, скорее, не поздоровится ее мужу. Ведь больше ниоткуда леди узнать такие вещи не может. А Радана Дарремского не жаль.

Вороном Виктран следовал за женщиной. Жадно слушал все, что она говорила своим слугам, и с еще большей жадностью подглядывал за теми моментами, когда герцогиня оказывалась наедине с сыном. Он сам не мог ответить себе, что его привлекает больше всего в таких моментах. То ли нежности, которые срывались с уст герцогини, то ли ее счастливое лицо, когда она это делала… Но завораживало!