– Все же задевала. Она давала людям ложную веру, что обрести какую-то особую силу можно и не родившись магом. Это порождало опасные настроения в обществе. К тому же император возжелал стать единственным правителем на континенте. Впрочем, это дела уже минувших дней, речь сейчас не о том. Сейчас меня больше интересуешь ты, – генерал смотрит на меня оценивающе. – Я запросил все имеющиеся на тебя бумаги, но там ничего внятного, кроме того, что ты здоровая девственница и бывшая горожанка. 

– Разве требуется обо мне знать что-то больше? – настороженно отвечаю я. 

– Думаю, да. Горожанка – понятие весьма расплывчатое. За столом ты держишь себя и ешь, как благородная леди в десятом колене. 

Оп. Столько стараний, терпения, и так легко себя выдать. 

– Жители Наридии очень образованы и знают, как вести себя за столом, – тщательно подбирая каждое слово, осторожно отвечаю я. Возникло стойкое ощущение, что генерал играет со мной, как кошка с мышкой.

– Безусловно, образование в Наридии было на очень хорошем уровне, но при этом именно на этикет там особого внимания не обращали – если человек умеет держать вилку и ложку, то этого достаточно, все остальное тонкости, которые большинству людей ни к чему. Мне довелось немного пообщаться за одним столом и с горожанами, и с сельскими жителями, и даже с представителями храма, чей статус считается выше остальных, но никто таких знаний не продемонстрировал, так что я заинтригован. И поскольку ты попыталась ввести меня в заблуждение своим прошлым высказыванием, я вынужден принять меры. 

Напряглась, когда Соул потянулся ко мне, протянул вперед руку, но коснулся не меня, а ближайшей ко мне свечи на столе. Причем коснулся именно огонька. С рукой генерала ничего не произошло, а вот пламя изменило цвет на синий. 

– Теперь это свеча правды. Если ты солжешь в разговоре, свеча почернеет. Итак, как тебя зовут? 

– Эль Дио. 

Свеча осталась синей. Хорошо, что тут не стала ничего придумывать. 

– Кто ты, Эль Дио? 

– Рабыня. 

Свеча синяя. У меня по спине бегут мурашки, я чувствую, что разоблачение уже близко, а потом меня наверняка казнят. 

– Кем ты была раньше? 

Можно просто ответить, что человеком? Вряд ли этот ответ устроит Соула. 

– Горожанкой. 

Пламя немного потемнело, но черным не стало. 

– Это только часть правды. У вас ведь женщины могут работать наравне с мужчинами. У тебя была профессия? 

– Да. 

– Какая? 

Покрываюсь холодным потом. Лучше бы Соул просто со мной переспал. 

– Я работала при храме. 

После моего последнего ответа пламя все еще синее, но генерал улыбается, мне кажется, он чувствует, что я верчусь словно уж на сковородке. 

– Кем? 

– Послушницей. 

Пламя свечи почернело. Игра закончена. Один взгляд генерала на свечу, и пламя вновь синее. 

– Начнем еще раз, но если ты вновь соврешь, я тебя выпорю. Лично. Затем мы все равно продолжим общение. Соврешь трижды – и общаться мы будем уже не здесь, а в подвалах с дознавателем. 

Так. Все плохо. Все очень и очень плохо. Генерал говорит так вкрадчиво, даже доброжелательно, но в самих словах опасность и сталь. 

– Кем ты была в храме? 

– Я жрица. 

Соул довольно кивнул, словно этого ответа и ждал. 

– Какое звено? 

– Высшее. 

А вот тут одна бровь генерала выгнулась в удивлении.

– Разве все высшие жрецы не погибли героически, объединив все свои силы против захватчиков? Увы для них, сил оказалось недостаточно. 

Опустила голову. 

– Нет, я не участвовала в объединении, – произнесла глухо. 

– Как же так? Неужели страх и здравый смысл возобладал?

– Нет. Я не смогла перевоплотиться. Я самая слабая из посвященных. Полные перевоплощения мне никогда не давались. Я не участвовала в том последнем сражении.