Птичка установила ей на телефон более современную программу-переводчик, чтобы они могли понимать друг друга, конечно, случались осечки и искажения в переводе, но основную мысль донести получалось у обеих. Сказать точнее, у Мириам, Птичка не была готова до конца открыть своё сердце и выплеснуть всю боль наружу, ей всегда казалось, что, если не говорить о чём-то вслух, это не по-настоящему, этого не произошло в реальности, будто бы это что-то из другой жизни, другой вселенной.

Это не мешало им проводить много времени вместе, и каждый раз девушка убеждалась, что именно такой заботы ей не хватало после ухода матери, именно в этом нуждалось её разбитое сердце.

– Ох, Птичка, мы были так счастливы. Нам казалось, что у нас очень много времени впереди, но болезнь забрала его так быстро и внезапно, что я не сразу поняла, что случилось. Через месяц после похорон, попала в больницу с нервным срывом, как сейчас говорят врачи. Я вернулась в отцовский дом, маленькая вдова, без детей, мужа и надежд на будущее. Самым тяжелым была скрытая жалость от родни, все молчали, но старые тётушки не забывали причитать, когда видели меня. Через два года родители предложили снова найти мужа. Но я предпочла уехать к родне в город С., сказала, что это поможет мне забыть и начать новую жизнь. Меня отпустили. Через три года мне предложили стать второй женой одного хорошего человека. Только тогда мне пришлось бы навсегда уехать из города С., оставить мой залив, забыть о громких криках чаек и толпах туристов, которые так любят наш город. Я не смогла. Так и живу всю жизнь сама по себе.

Мириам готовит для своих родственников и друзей на заказ, еще помогает племяннику в кафе, она сидит с соседскими детьми, учит их готовить национальные блюда, петь народные песни и ухаживать за растениями в маленьком саду у дома, этим и живёт всю жизнь. В первую же неделю после встречи с Птичкой, Мириам предложила ей учить местных детей английскому, сказала, что дети помогут ей вернуть любовь к жизни, ведь именно они полны ею. Это действительно помогало, медленно возвращало девушке веру в жизнь и утраченную радость. Заодно она стала изучать местную кухню и язык.

Птичка не умела готовить, его это всегда раздражало. Видел бы он, какие шедевры она теперь способна приготовить самостоятельно, очень бы удивился. Однажды она приготовила, – не без помощи Мириам, конечно, но это не помешало ей гордиться собой – искандер-кебаб из мяса ягненка – вполне съедобный, хоть и некрасивый. Тогда они разделили обязанности поровну: Мириам тонко нарезала мясо, а Птичка нашинковала лук, быстро обжарила мясо со специями и луком. В сотейнике приготовила соус, пока Мириам резала чиабатту кубиками. Тогда они забыли йогурт и пришлось бежать до соседнего магазина. О, как она гордилась собой, ведь у них получилось действительно вкусно.

А вот семиты она готовить так и не научилась. Успокаивала себя тем, что они ей вообще-то и не нравятся. С выпечкой дружбы не получалось, она могла приготовить только пироги по старому маминому рецепту.

Такая жизнь Птичке нравилась. Натали она говорила, что счастлива и её больше не беспокоит прошлое. Но стоило только завести разговор о нём, где-то внутри начинало болеть, едва уловимо, но всё же.

После таких разговоров она становилась молчаливой. На что Мириам всегда говорила:

– Не бойся, Птичка, это пройдет. Всегда проходит. Взойдет новое солнце, и ты больше не будешь приходить в пустую квартиру.

Она не верила. Ей казалось, что все самые яркие события прошли и так будет всегда. Серо, тоскливо и без особых эмоций. И очень больно по ночам.