– А ваш родственник, каноник Сен-Бенина, который продал вам за большие деньги старую колясочку? Он ничего не сказал?

– Никто о нем даже и не подумал.

– А ваши слуги, которые в курсе моего отъезда, все же что-то пронюхали. Разве их не допросили?

– Да, – ответил мэтр Гуте с видом оскорбленного достоинства, – но вам должно быть известно, что в мой дом входит не всякий, кто пожелает. Я очень серьезно отношусь к выбору своих слуг, и если они вошли в мой дом, они скорее дадут разрубить себя на части, чем рискнут быть выгнанными вон. Они вели себя так, как если бы они были глухи, немы и слепы. Они все как один поклялись, что мессир Бельтрами уехал в Париж, где он намеревался сдать в какой-нибудь монастырь найденного ребенка.

– За нами не было погони? – поинтересовалась Леонарда.

– Была. Городской судья послал людей в погоню за вами, но не в том направлении.

– Так, значит, все в порядке? Отчего же вам так не терпится выпроводить нас? Ведь все, о чем мы говорим, произошло много лет назад.

– Для некоторых, как, например, для мессира Рено, история по-прежнему актуальна, и если бы он узнал, что молодая женщина по фамилии Бельтрами находится в «Золотом Кресте»…

– Не понимаю, как он может узнать об этом, – удивленно вскинула брови Леонарда. – Он живет в Отоне, а ведь это не в двух шагах отсюда!

– Это он прежде жил в Отоне, – пояснил мэтр Гуте. – Теперь мессир Рено советник герцога и «лейтенант» канцлера в Дижоне. Это важная персона!

– Дьявол! Все эти назначения он получил в знак утешения за то, что оказался рогоносцем, так, что ли? Если я вас правильно поняла, он живет в Дижоне?

– Да, неподалеку отсюда. На улице Ласе, рядом с бывшим рыбным базаром. Там он купил себе дом, некогда принадлежавший слуге герцога Филиппа Храброго. Там он живет вот уже почти десять лет и почти не выходит из дома, разве что в канцелярию.

– Тогда чего же вам беспокоиться? – удивилась Леонарда.

– Дело в том, что он дружит со служащим, занимающимся постоялыми дворами и иностранцами. И не вам мне говорить, что мы держим книгу, куда записываем всех постояльцев. У меня нет ни малейшего желания вписывать туда Бельтрами.

– Так не вписывайте! – воскликнула Леонарда. – А так как мое скромное имя, возможно, тоже скомпрометирует вас, запишите имя доктора Ласкариса. Да, именно так: сегодня вечером вы приняли мессира Деметриоса Ласкариса, греческого врача, состоящего на службе у Лоренцо де Медичи, его племянницу, ее гувернантку, то есть меня, его шталмейстера и… его секретаря. Вам это подходит?

– Секретарь – это тот, который сидел на лошади позади шталмейстера и который похож на крестьянина?

– Будьте уверены, что завтра у него будет вид, соответствующий его положению, – заверила Леонарда. – Пока, конечно, он выглядит не очень…

– Кто он? Мне кажется, что у него странный вид.

– Лучше не спрашивайте! Если бы я вам сказала, вы бы упали в обморок прямо в ваш котел, что испортило бы суп. Судя по всему, вас зовут на кухню.

– Иду, иду! – крикнул мэтр Гуте, тихо добавив: – Что вы решили?

– Я скажу вам это завтра. Вы сообщили мне очень интересные вещи, о которых я должна поговорить с донной Фьорой и нашими друзьями. Да! Пока я не забыла: обслужите, пожалуйста, нас всех в нашей комнате, чтобы не привлекать к нам внимания, так всем будет поспокойнее.

– Мне в первую очередь, – сказал мэтр Гуте, который не смог, однако, сдержаться, чтобы не заметить, что греческий врач кажется ему весьма подозрительным.

Леонарда взорвалась:

– Разве я не сказала, что его должен принять король Франции? А почему же вы не хотите? Но если вам так важны всякие звания, то можете величать его монсеньор, потому что он также и царских кровей, родственник одного из византийских императоров.