Арчер покачал головой:

– Даже не знаю, почему сегодня еще находятся те, кто идет в медицину. В нашей профессии больших денег явно не заработать.

– Да, – согласилась Эбби. – В медицине есть трудности.

– Вы наверняка имеете в виду финансовые трудности. И здесь Бейсайд способен помочь. Марк рассказывал нам, что вам со времен учебы в колледже хорошо знакомы долги и займы.

– Не только это. Я получала стипендию. Но займы тоже приходилось брать.

– И тут хочется крикнуть: «Ой! Больно!» – усмехнулся Арчер.

Эбби грустно кивнула:

– Я уже начинаю чувствовать боль.

– Займы на учебу в колледже? Это тоже было?

– Да. У моей семьи были финансовые проблемы, – призналась Эбби.

– Вы говорите так, словно стыдитесь этого.

– Те проблемы в большей степени были вызваны… полосой невезения. У меня заболел младший брат. Несколько месяцев он провел в больнице, а у нас не было медицинской страховки. Но в том городе, где я выросла, очень многие жители не имели страховок.

– Что лишь подтверждает мои слова. Догадываюсь, сколько усилий вы приложили, сражаясь с финансовыми проблемами. Мы все знаем об этом не понаслышке. Радж из семьи иммигрантов. Он до десяти лет вообще не говорил по-английски. Я – первый в нашей семье, кто получил высшее образование. Среди нас нет «бостонских браминов»[2]. Никто не может похвастаться богатым папочкой или фондом на наше имя. Мы знаем, каково пробивать себе дорогу в жизни. И в команде нам нужны люди нашей закваски.

Бранденбургский концерт закончился. Стихли последние звуки скрипок и труб. Арчер выключил музыкальный центр и снова повернулся к Эбби.

– Вы сегодня получили богатую пищу для размышлений. Разумеется, мы пока не делаем вам никаких твердых предложений. Это больше похоже на… – Арчер улыбнулся Марку. – На первое свидание.

– Я понимаю, – сказала Эбби.

– И еще один момент, который вам следует иметь в виду. Вы единственный ординатор, с которым мы говорили на эту тему. Единственная кандидатура, которую мы рассматриваем всерьез. Так что настоятельно рекомендую проявить мудрость и не рассказывать об этом вашим коллегам. Вспыхнет зависть, чего мы совсем не хотим.

– Разумеется, я сохраню этот разговор в тайне.

– Вот и отлично. – Арчер обвел глазами собравшихся. – Думаю, все согласятся с такой постановкой вопроса? Верно, джентльмены?

Мужчины дружно закивали.

– Консенсус достигнут, – объявил Арчер. Он улыбнулся и снова протянул руку к графину с бренди. – Это я и называю настоящей командой.

– И что ты об этом думаешь? – спросил Марк по пути домой.

Эбби запрокинула голову и с каким-то неистовством крикнула:

– Я не чувствую под собой ног! Боже, какой был вечер!

– Значит, ты счастлива?

– Ты что, шутишь? Я напугана.

– Напугана? Чем?

– Тем, что обязательно наделаю ляпов и испорчу впечатление о себе.

Марк засмеялся и похлопал ее по коленке:

– Слушай, мы же успели поработать со всеми ординаторами и потому знаем, что зовем к себе самого лучшего.

– И в какой мере выбор был обусловлен вашим влиянием, доктор Ходелл?

– В ничтожной. Остальные полностью сошлись во мнении насчет тебя.

– Правда?

– Правда, Эбби. Можешь мне верить: в нашем списке ты идешь первым номером. И мне думается, ты считаешь все это потрясающей удачей.

Улыбающаяся Эбби откинулась в пассажирском кресле. Воображение подбрасывало ей картины будущего. До этого вечера она смутно представляла, где станет работать через три с половиной года. Вероятнее всего, в одной из клиник страховой медицины. Частная практика клонилась к закату, и Эбби не видела для себя никаких перспектив в этой сфере. По крайней мере, в пределах Бостона. А ей очень хотелось остаться здесь.