Ева

Я не думала, что будет так тяжело!

Нет, про то, что придется грузить, таскать и пырять, я догадывалась. Но то, что буду спать крохотной комнате с тремя двухъярусными кроватями, пользоваться общим душем с тремя кабинками, разделенными только клеенчатыми шторами…

Это как?

А очень просто! Три комнаты по две нормальные постели заняли девушки. Вот у них и туалет нормальный был и душ отдельный при комнате с дверью. А мы – так. Общежитие же!

Заславский просто присудил эту победу девчонкам.

Специально!

Я не злилась так, даже пока разбирали временную кухню. А вот когда увидела условия, в которых предстоит прожить полтора месяца, напряглась.

Меня поймают.

Поймают и выгонят!

Выгонят и прославят так, что ни в одной кухне потом работать не смогу. Да что там работать! Я же учиться мечтала. На повара-кулинара. А с такой славой ни один колледж меня не примет.

– Эй, малой, будешь спать наверху, – пробасил Семен и бросил в меня свернутое полотенце. – А сейчас беги в душ.

Вот черт…

– Я потом, – проблеяла я.

– Когда потом? Время два ночи. Потом уже подъем будет. Шевелись, давай!

Я уныло пошлепала в душ. К другим двум голым парням, плевавшим на шторки. Они плескались и переговаривались, обсуждая девчонок из розовой команды.

– Этой кукле я бы впендюрил, – ухмылялся Василий, ожидая одобрения Константина.

Но тот сосредоточенно мылся, никак не отреагировав на реплику.

– Больше и посмотреть не на кого, согласись? Одна старая жаба, вторая на няньку из детсада похожа. На мамаш у меня не стоит, а кукла зачетная. Может, я когда выиграю, предложение ей сделаю?

Василий захохотал и заметил меня.

– Чего стоишь, дрыщ? Вставай под душ, там нас еще трое ждут. Им тоже помыться не мешает, а то всю ночь вонять будут.

Я боком прошла к крайнему душу, еще не представляя, как объясню, что буду мыться в майке…

Константин внимательно посмотрел на меня и внезапно задернул шторку между нами. Я от благодарности чуть не захлебнулась.

– Эй, ты чего? – начал Василий, но Константин только буркнул в ответ:

– Сейчас пеной наплескает, а я только смыл.

Вот вроде он о себе беспокоился, но мне стало спокойнее, что я могу закрыть шторки и никому не объяснять, почему моюсь в майке и трусах.

После первого дня очень хотелось рыдать.

Проигрыш был нечестным и обидным. Я видела, какие блюда приготовили участники. Мое было неплохое, но Заславский заставил проиграть меня какому-то салатику от… от куклы!

Бесит!

Я залезла на второй ярус, повернулась на бок и снова наткнулась на внимательный взгляд Кости. Он тоже спал на верхнем ярусе, а Вася под ним.

И чего смотрит?

Я недовольно пробормотала «спокойной ночи» и перевернулась на другой бок.

Вспомнила, как кукла вцепилась губищами в Яна.

Вот если бы я участвовала в женской команде…

Закрыла глаза и представила, как выношу превосходное блюдо Яну, как он наклоняется над ним в изумлении от оформления. Пробует и улыбается. Потом поворачивается ко мне и сам тянется поцеловать.

А я только скромно подставляю щеку. Потому что с женатыми мужчинами я, конечно, не целуюсь.

На губах расплылась блаженная улыбка, и я отключилась, представляя вкус поцелуя Яна Заславского.

– Встае-е-ем! Р-р-рота подъе-е-ем!

Не знаю, кто орал, но я вскочила и сразу же рухнула вниз, забыв, что сплю теперь не дома, а в общежитии на верхнем ярусе.

Рухнула на Семена, только благодаря ему ничего не сломала, но получила леща.

Снова стало больно и обидно.

– Чего горланишь, придурок?! – это проснулся Вася и сразу наехал на Филю.

– Потому что у нас десять минут, чтобы собраться и спуститься вниз. Шеф так сказал.