Поскольку я лишь наполовину Страж, то не могу изменяться, как другие. Я навсегда застряла в человеческой форме, необратимо ущербная. Обычно Стражи не слишком хорошо относятся к дефектным. Если бы не моя уникальная способность видеть души и ставить метки на тех, кто ею не обладает, я была бы совершенно бесполезна в общей картине мира.

Зейн выпрямился, держа в руке комок чего-то мехового.

– Посмотри, кого я нашел. Ты оставила его тут пару ночей назад.

– Мистер Снотти! – улыбаясь во весь рот, я схватила потрепанного плюшевого мишку. – А я все думала: куда он подевался?

Уголки губ Зейна поднялись вверх.

– Не могу поверить, что после стольких лет он все еще у тебя.

Я упала на спину, прижав мистера Снотти к груди.

– Мне его подарил ты.

– Да, но это было так давно.

– Это моя любимая плюшевая игрушка.

– Это твоя единственная плюшевая игрушка. – Растянувшись рядом со мной, Зейн уставился в потолок. – Я думал, ты позже вернешься. Ты же вроде должна была заниматься с друзьями.

Я неловко пожала плечами. Зейн постучал пальцами по животу.

– Странно. Ты постоянно жалуешься на то, что тебе нужно возвращаться рано, а сейчас еще даже нет девяти.

Я прикусила губу.

– Я же рассказала тебе, что случилось.

– Ты же рассказала мне не все. – Что-то в его тоне заставило меня повернуть к нему голову. – Зачем бы тебе обманывать меня?

Наши лица находились близко, но в то же время на достаточном расстоянии, чтобы это не представляло опасности. И Зейн доверял мне, верил, что я больше Страж, чем демон. Я подумала о змее… и парне, который на самом деле был не парнем, а Верховным демоном. По моему телу пробежала дрожь.

Зейн накрыл мою ладонь своею, и мое сердце пропустило удар.

– Скажи мне правду, Букашка Лейла.

Я прекрасно помнила тот раз, когда он впервые назвал меня так. В ту ночь Стражи забрали меня из приюта и привели в свой дом. Мне было семь, и крылатые существа с клыками и красными глазами повергли меня в дикий ужас. Стоило нам войти в особняк, как я стрелой метнулась к первому же шкафу и забилась в него, свернувшись в комок. Несколькими часами позже Зейн выманил меня из моего укрытия плюшевым мишкой и назвал Букашкой Лейлой. Ему тогда было одиннадцать, но он все равно казался мне неправдоподобно огромным, и с того момента я везде следовала за ним по пятам. Иногда старшим Стражам нравилось из-за этого ставить его в неловкое положение.

– Лейла? – тихо позвал Зейн, сжимая мою ладонь.

Слова вырвались сами собой:

– Как ты думаешь, я – зло?

Он сдвинул брови.

– С чего вдруг такой вопрос?

– Зейн, – я выразительно взглянула на него, – я – наполовину демон.

– Ты – Страж, Лейла.

– Ты всегда так говоришь, но это неправда. Я себе больше напоминаю… мула.

– Мула? – переспросил он, хмурясь.

– Да, мула. Ну, животное такое, полулошадь-полуосел…

– Я знаю, кто такой мул, Лейла. И надеюсь, ты не сравниваешь себя с ним.

Я промолчала, потому что сравнивала. Ведь я тоже странный гибрид – полудемон-полустраж, и из-за этого никогда не стану парой для другого Стража. Даже демоны, узнав, кто я, не захотят видеть во мне женщину. Так что, да, я считала сравнение верным.

Зейн вздохнул.

– Неважно, кем была твоя мать. Ты не зло и уж точно не мул.

Отвернувшись, я уставилась в потолок. Размеренно вращающийся вентилятор отбрасывал на него причудливые тени. Мои родители – демоническая мать, которую я никогда не видела, и отец, которого я не помнила. А Стейси считает, что это ее неполная семья – черт знает что такое. Я нервно крутила в пальцах кольцо.

– Ты ведь знаешь это? – В голосе Зейна звучала убежденность. – Знаешь, что ты – не злой человек, Лейла? Ты хорошая, умная и… – Он сел, нависнув надо мной, как защищающий от всех и вся ангел-хранитель. – Ты… ты не забрала сегодня душу, Лейла? Скажи мне правду. Если ты сделала это, то мы что-нибудь придумаем. Отцу я никогда об этом не расскажу, но ты должна сказать мне.