Шляпу я не снимаю: хоть моё место расположено так, что Олег и его пассия меня при всём желании не увидят, в ней мне как-то спокойнее, что ли. Я в образе, так сказать. А если сниму её, нервничать начну.

В самолёте очень шумно, переговариваются между собой пассажиры, со всех сторон кричат дети, а я пытаюсь отключиться от всего этого и не сойти с ума. Потому что внутри всё так же бушует ураган злости на Олега, который нужно усмирить, чтобы сгоряча не наделать ошибок, а действовать с холодной головой. Не так-то легко это сделать. Надежда лишь на то, что после взлета все успокоятся и станет потише.

– Фух! Ну слава богу, успел! – громко выдыхает рядом со мной мужчина, а я вздрагиваю от неожиданности и отвлекаюсь от своих невеселых раздумий, уставившись на своего будущего соседа.

Судя по всему, он не приехал в аэропорт, а бежал до него от своего дома, при этом тащил на себе весь свой немаленький багаж, потому что пот с его лба катится градом. Мужчина суетливо заталкивает в верхнюю полку спортивную сумку и плюхается в кресло рядом со мной.

И мне сразу становится о-о-очень тесно. Меня словно лишили абсолютно всего воздуха, и я немного разворачиваюсь к соседу, разглядывая его. Интересно, что этот грузный лохматый усатый дядечка в древней куртке и со странной кепкой на макушке собирается делать в курортном отеле? По виду ему уже за пятьдесят, да и одет как-то… ужасно одет, в общем. И он точно один, иначе жена бы непременно над ухом жужжала, даже если бы её место по какой-то причине находилось в «голове» лайнера. Да, если супруга имеется, она будет жужжать даже над таким «сокровищем», не оставляя его ни на секунду, даже если он никому на фиг не сдался. Хотя какое мне дело, зачем этот товарищ летит отдыхать? Может, десять лет на отпуск копил? Имеет право, в конце концов.

Мужик ерзает в кресле, вытаскивает из кармана куртки упаковку бумажных платков и принимается протирать мокрое от пота лицо, предварительно сняв очки. Вот у кого зрение не айс! Линзы на минус восемь, наверное, хотя я не очень в этом разбираюсь. Мне даже стало неудобно за свой маскарад. Люди вон и правда мучаются от близорукости, а я тут нагло воспользовалась лжеочками.

Вернув мощные окуляры на нос, мужчина моргает и разворачивается ко мне – и меня обдает та-аким запахом пота… Мамочки! Меня чуть не сдувает в запаянный наглухо иллюминатор. Или что там с иллюминаторами делают? Вряд ли паяют, конечно… Неважно, в общем! Если от меня пахнет так же, как от этого товарища, все пассажиры задохнутся до приземления… Что же, будем благоухать вместе. Видимо, само мироздание специально поместило нас в самолёте рядом, чтобы минимизировать неприятный запах для остальных пассажиров и сконцентрировать в одном месте, а не распространять по разным концам салона.

– Мадам, – вежливо обращается ко мне мужик, а я судорожно открываю рот, пытаясь поймать хоть немного кислорода. – Вы не могли бы снять свою шляпу? Из-за неё совершенно нечем дышать!

Я ошарашенно смотрю на усатого. Тут же возможность дышать ко мне возвращается – что удивительно.

Как это ему моя шляпа мешает дышать? Мне, может, он весь целиком мешает дышать, но я же не прошу его покинуть самолет! Да, поля головного убора довольно большие, но они умещаются в границы моего кресла, а потому я не собираюсь удовлетворять эту дурацкую просьбу.

– Извините, но мне она нужна, – отвечаю вежливо (вроде бы) и отворачиваюсь к иллюминатору.

– Боитесь, что голову напечет? – типа шутит усатый. Ему на мою вежливость явно плевать. – Так вы не переживайте, – продолжает свою речь, – оно только часа через четыре начнет палить, а пока можете убрать свою стильную доисторическую панамку.