Как ни глупо это звучит, но перед Тимуром в корсете я чувствовала себя увереннее, чем сейчас.

Я смущалась, давилась чувством, когда хочется поговорить, но все темы ускользают, кажутся глупыми, несущественными.

Да что за напасть.

Как за спасительную соломинку ухватилась за еду. Подрагивающими пальцами обхватила вилку и не отрывая взгляда от тарелки стала есть, не чувствуя вкуса пищи. Тимур тоже молчал, хотя периодически чувствовала, что смотрит на меня. В эти моменты безумно хотелось посмотреть в ответ, но вместо этого ещё ниже склонялась к столу.

Да что же все так сложно?!

Наше молчание начинало тяготить, пару раз уже набирала воздуха в лёгкие, чтобы начать говорить, но в последний момент слова застревали в горле, и я просто шумно выдыхала.

Ситуацию спас Лазарев, появившийся в дверях.

Хмурым взглядом смерил парня, который моментально подобрался, потом не менее хмуро посмотрел на меня.

— Тимур, оставь нас, — ровным голосом произнес друг, направляясь в мою сторону.

Тим чуть удивлённо вскинул брови, хмыкнул, с показным равнодушием откинул в сторону полотенце и неторопливо ушел к себе. Я проводила его взглядом, а потом непонимающе уставилась на Никиту:

— Вы поругались?

— Даже не думали, — отмахнулся он. Подойдя ближе, положил передо мной планшет, — на, читай.

Где-то под ребрами неприятно кольнуло, когда увидела, что он подсовывает.

Закрытый раздел. Статья 19.7. Отзыв дарственной на раба.

— Думаешь, это оно? — зачем-то интересуюсь у него.

— Оно, Вась, оно, — убеждённо ответил Лазарев, устраиваясь напротив меня.

Стараясь не обращать внимания на гул в ушах, нарастающий с каждой секундой, беглым взглядом заскользила по строчкам.

Согласно правилам... При наличии подтверждения... В случае ненадлежащего содержания раба, дарственная может быть отозвана...

— Ненадлежащего содержания? — уточнила охрипшим голосом. Он что, животное? Я должна его кормить, мыть, выгуливать, чтобы обеспечить надлежащее содержание? Вычёсывать, делать прививки и менять опилки в клетке? Так? Словами не передать насколько было отвратительно в этот момент на душе. Ненавижу Ви Эйру!

— Нет, Чу, — Ник сразу понял, о чем я думала, — под надлежащим содержанием здесь понимается содержание его так, чтобы не представлял угрозы вольным.

— Он не представляет угрозы, — пальцами отодвинула планшет в сторону Ника.

— Фиолетовая татуировка говорит об обратном. У него статус опасного раба.

— И что?

— Он должен всегда быть в браслетах, а тем более на людях и в общественных местах.

Смотрю на Лазарева, досадливо поджав губы.

— Тимур за все время пребывания у меня ни разу не надевал браслеты. Но он ведь дома. В своём доме делаю, что хочу? — вроде утверждаю, но получается так, будто спрашиваю.

— Нет, Вась, — Никита покачал головой, — если бы он был обычным рабом, то да. Дома могла бы делать, что хочешь, а с его статусом исключений нет — браслет должен быть всегда. В последнюю встречу Марика первым делом стала искать взглядом браслет на его руке, теперь понимаю почему.

Шумно выдохнув, потерла виски.

— Это ещё не самое неприятное.

— Не самое? — изумлённо спросила у него.

— Да, — Лазарев подтянул планшет к себе, несколько раз нажал на экран и подтолкнул гаджет в мою сторону.

Передо мной появилась другая статья. 19.14.

В случает отзыва дарственной, все распоряжения предыдущего хозяина утрачивают силу... включая подачу заявления на освобождение.

Сердце подскочило в груди, когда я раз за разом читала эти строки.

— Что же это получается? — сдавленным шепотом обратилась к Нику, — все пойдет псу под хвост, если Марика отзовётся дарственную?