Нет, не смерти она боялась. Она боялась жизни, которая стала напоминать ей серую комнату ожидания в отделении реанимации.

«Бюллетень Полустанка»

16 мая 1934 г.

УКУС КРЫСЫ

Берта Вик сообщила, что в пятницу в два часа ночи она пошла в туалет, где ее укусила крыса, которая забралась в ванную комнату по трубам. Она побежала будить Харольда, но он сперва не поверил, а потом пошел и убедился: действительно, в унитазе плавает крыса. Моя дражайшая половина Уилбур объясняет это так: вероятно, крыса полезла в трубы из-за наводнения. А Берта говорит, что ей плевать на причины, просто теперь она будет всегда оглядываться, прежде чем куда-либо сесть.

Харольд отдал сделать из крысы чучело.

Никому не показалось, что в этом месяце выросла плата за свет? Нам пришли огромные счета, и меня это весьма удивило, поскольку мой дорогой на целую неделю уезжал рыбачить вместе со своим братом Альтоном, а он у нас единственный, кто не выключает за собой свет.

Кстати, Эсси Ру устроилась на работу в Бирмингеме. Она играет на органе песню «Жизнь под защитой» для страховой компании с тем же названием. Так что слушайте радио.

Дот Уимс

Старое шоссе Монтгомери, Бирмингем, штат Алабама

19 января 1986 г.

Решив, что Эвелин в это воскресенье не приедет, миссис Тредгуд отправилась прогуляться по коридору в ту сторону, где в маленькой комнатке хранились палки для прогулок и кресла-каталки. Свернув за угол, она увидела Эвелин, одиноко сидевшую в кресле на колесиках с шоколадкой в руке. По ее лицу катились крупные слезы. Миссис Тредгуд подошла поближе.

– Милочка, что вас так огорчило?

Эвелин глянула на миссис Тредгуд.

– Не знаю, – сказала она, продолжая плакать и жевать шоколадку.

– Ну-ка, милочка, берите свою сумку и давайте немного пройдемся.

Миссис Тредгуд взяла ее за руку, помогла встать с кресла, и они стали гулять по коридору.

– А теперь, дорогуша, рассказывайте, что там у вас стряслось? Чем вы так расстроены?

– Не знаю, – сказала Эвелин и снова разрыдалась.

– Ну, милочка, неужели все так плохо? Не может быть. Расскажите-ка по порядку, что вас беспокоит.

– Ну… просто с того момента, как мои дети пошли в колледж, меня не покидает чувство безысходности.

– Это очень даже понятно, милочка, все через такое проходят.

Эвелин продолжала:

– И… и еще я не могу перестать есть. Я стараюсь, стараюсь, по утрам просыпаюсь и думаю, что уж сегодня обязательно выдержу диету, и каждый день срываюсь. Прячу шоколадки по всему дому, даже в гараже. Не знаю, что со мной такое.

Миссис Тредгуд улыбнулась:

– Дорогая, ну что с вами будет от одной-то шоколадки?

– От одной ничего, а если шесть или восемь? Я уже мечтаю отрастить огромное брюхо и сдохнуть наконец от ожирения. Или чтобы у меня хватило силы воли похудеть и стать тонкой и стройной. У меня такое чувство, словно я застряла… застряла где-то посередине. Слишком поздно началась борьба женщин за независимость, у меня уже были муж и двое детей, и вдруг на тебе! Оказывается, замуж выходить было вовсе не обязательно. А я думала, все должны. Что я вообще знала! А теперь уж ничего не изменишь… Как будто и не жила вовсе. – Она повернулась в слезах к миссис Тредгуд: – Ох, миссис Тредгуд, я слишком молода, чтобы стать старухой, и слишком стара, чтобы быть молодой. Я везде лишняя. Мне хочется убить себя, да смелости не хватает.

Миссис Тредгуд ужаснулась:

– Эвелин Коуч, не смейте даже помышлять о таких вещах! Это все равно что вонзить нож прямо в сердце Иисусу! Какие глупейшие разговоры, милочка моя. Вам надо просто взять себя в руки и открыть сердце Господу. Он поможет. А теперь позвольте, я кое-что спрошу… У вас болят груди?