– А зачем? – усмехнулась Иджи. – Знаешь, деньги ведь и убить могут. Вот не далее как сегодня заходил сюда парень и рассказал про своего дядю, у которого была очень денежная работа в Кентукки, на монетном дворе. Он чеканил деньги, и все шло лучше некуда, пока… В общем, однажды он нажал не на ту кнопку, и его раздавил мешок с десятицентовиками весом в семьсот фунтов.

Нинни воскликнула:

– Какой ужас!

Клео посмотрел на жену как на сумасшедшую.

– Боже правый, женщина, да ты никак веришь всему, что плетет моя чокнутая сестрица!

– А что, разве такого не могло случиться? Его и вправду убило монетами, Иджи?

– Конечно. Семьсот фунтов десятицентовиков или триста фунтов четвертаков – точно не скажу, но парня раздавило в лепешку, это чистая правда.

Клео покачал головой и расхохотался.

Старое шоссе Монтгомери, Бирмингем, штат Алабама

29 декабря 1985 г.

Каждое воскресенье в день посещений Эд Коуч и его мать, Большая Мама, сидели до вечера в ее тесной комнатушке и смотрели телевизор. Сегодня Эвелин почувствовала, что если она сию же минуту не уйдет отсюда, то не выдержит и завопит. Она извинилась и сказала, что ей нужно в туалет. Спустившись к машине, Эвелин обнаружила, что ключи остались у Эда… И вот она опять сидит в зале для посетителей, разрывает пакетик с кокосовыми пирожными, а миссис Тредгуд рассказывает о вчерашнем обеде в «Розовой террасе».

– Во-он там сидела, во главе стола, вся такая надутая, прямо чуть не лопалась от гордости.

– Кто?

– Миссис Эдкок.

– Миссис Эдкок?

– Миссис Эдкок! Помните, миссис Эдкок – в лисьих мехах – миссис Эдкок!

Эвелин напрягла память.

– A-а, та богачка.

– Вот-вот, миссис Эдкок, с кольцами.

– Теперь вспомнила. – Эвелин протянула ей пакетик.

– Ой, спасибо, люблю кокосовые. – Старушка откусила кусочек и сказала: – Эвелин, не хотите кока-колы? У меня в комнате найдется немного мелочи, могу вас угостить. Тут в холле есть автомат.

Эвелин покачала головой:

– Нет, спасибо, миссис Тредгуд. А вы хотите?

– Ой, нет, милочка. Вообще-то, я люблю колу, но сегодня меня немного пучит, я бы лучше водички попила, если вас не затруднит, конечно.

Эвелин принесла два бумажных стакана с холодной водой.

– Вот спасибо.

– Так что вы говорили о миссис Эдкок?

Миссис Тредгуд посмотрела на нее:

– Миссис Эдкок? А вы ее знаете?

– Нет, я не знаю, но вы только что рассказывали, как она чем-то там сильно гордилась…

– A-а, правильно, рассказывала… Так вот, миссис Эдкок за обедом хвасталась, что у нее в доме сплошной антиквариат, она его чуть ли не пятьдесят лет собирала. Сказала, что потратила на это кучу денег. А я и говорю миссис Отис: «Начинала я свою жизнь без гроша, а теперь сама превратилась в бесценный антиквариат. Может, я теперь стою целое состояние?»

Старушка даже засмеялась, так ей понравилась собственная шутка. Потом задумалась.

– Интересно, а что стало со всей моей кукольной посудой и с тележкой, в которую мы впрягали козла?

По субботам мы все катались на этой тележке, папа Тредгуд специально смастерил ее для девочек. Нам это казалось интересней, чем в Париж съездить. Не удивлюсь, если старый козел до сих пор жив. Его звали Харри… Представляете, козел по имени Гарри! Ел все подряд. – Она улыбнулась. – Помню, Иджи скормила ему целую банку Леониного крема от пота, так он вылизал эту банку, будто его угостили мороженым.

Мы играли в разные игры, но больше всего Тредгуды обожали переодевания. Как-то раз мама сшила всем девочкам карточные костюмы для конкурса, который устраивали в церкви, и у каждой была своя масть. Я изображала трефы, близняшки – черви и бубны, Эсси Ру – пики, а у Иджи был костюм джокера. Представляете, мы заняли первое место!