«Ни слова».

«Ладно. – Он соединился с патрулем. – Кто на связи?»

«Сэнди».

«Сэнди, приглядись к нему получше».

«Хорошо, Маркос».

Маркос склонился над Терезой и заговорил в микрофон;

«Неопознанный корабль, прошу замедлить ход. Кто вы? В чем проблема?»

Ничего, кроме помех. Маркос что-то проворчал, не сводя взгляда с дисплея.

«Куда он летит, черт побери?»

«Маркос, происходит что-то странное», – послышался голос Сэнди.

«Что?» – Нахмурившись, Маркос попробовал увеличить картинку.

«Я вижу его насквозь».

«Не понял, Сэнди?»

«Я вижу его насквозь. Он становится прозрачным. И исчезает».

И в самом деле, корпус корабля стал прозрачным.

«Не может быть», – пробормотал Маркос. Прежний спокойный и властный тон сменился растерянностью.

Огни пришельца потускнели, на его фоне появились звезды, а потом он пропал, как будто и не появлялся.

«Диспетчер, вы видели?» – спросила Сэнди.

Я не раз наблюдала, как корабли входят в прыжок, – и на экране, и когда летела рядом с ними. Они просто исчезали: вот они здесь, а через мгновение их уже нет. То, что я видела сейчас, выглядело совсем иначе.

«Жуть, – тихо проговорила Тереза. – Что это было, черт возьми?»

Я связалась с Алексом. Он сидел в кресле у себя в комнате, на фоне окна. В Андикваре было еще темно. На коленях у него лежал раскрытый блокнот.

– Как дела, Чейз? – спросил он. – Выяснила, что с ним случилось?

– Нет. Понятия не имею. Но есть интересная информация.

– Какая именно?

– По словам местного священника, Робин купил несколько яхт. Я проверила в архивах: все так. Четыре яхты за восемь лет.

– Четыре яхты? Что он с ними делал?

– Видимо, использовал для какого-то эксперимента. Я кое-что узнала, хотя и немного, к тому же все мутно. Что-то насчет цикличности.

– Что это?

– Это связано с обеспечением резерва для электронного ускорителя при совершении прыжка.

Алекс наморщил лоб.

– Ты понимаешь, в чем дело?

– Не совсем. Но, кроме того…

– Как я понимаю, яхты были не новыми?

– Нет. Довольно старыми. Кстати, это не согласуется с экспериментами по цикличности. Не знаю, что все это значит.

– Ладно. – Алекс взял с тумбочки стакан и осушил его. – Когда это было?

– Между тысяча триста восемьдесят пятым и девяносто третьим годами.

– Ты узнала, как назывались яхты?

– Одна – «Звездный ястреб».

– Ясно.

– Другая – «Жар-ястреб».

– «Жар-ястреб»? Он что, был помешан на ястребах?

– Извини. «Жар-птица».

– А остальные?

– «Страйкер» и «Элизабет».

– Как долго они использовали яхты, прежде чем утрачивали их? В среднем?

– Не знаю, Алекс. Подробностей я не нашла. Почему это так интересует тебя?

– Пока точно не знаю. Но сперва пропали яхты, а потом Робин.

– Ладно. Скоро позвонит Рэмси. Если ты не против, я расскажу ему о них. О яхтах.

– Да, непременно. Звучит таинственно: именно это нам нужно. Когда будешь разговаривать с ним, притворись удивленной, ладно? – (За окном вспыхнула молния, но я не могла понять, где это, у него или у меня, пока над головой не раздался раскат грома.) – Чейз, ты гений.

– А как дела у тебя?

– Потихоньку. Спрос на артефакты то ли на максимуме, то ли еще нет. Я договорился о нескольких неформальных презентациях для Планкетта.

– Планкетта? – Я где-то слышала эту фамилию.

– Чарли Планкетт. Из Общества Робина. Теория бран.

– Ах да. Сталкивающиеся вселенные?

– Они самые.

Библиотеки, музеи и прочие общественные организации постоянно искали тех, кто мог бы выступить у них.

– Алекс, – сказала я, – мне кажется, он чересчур эксцентричен.

– Неважно. На трибуне он хорош. И потом, что бы ни говорил Планкетт, артефактам это не повредит, а остальное неважно. – Он хотел было отключиться, но, похоже, о чем-то вспомнил. – Погоди секунду, Чейз. – Он снова отхлебнул из стакана. – Еще кое-что…