— И все из-за этого Жарова! — с запалом произносит Валерия, вынуждая меня нехотя вспомнить Руслана.

— И что он сделал? — аккуратно уточняю я.

— Пришел на пару злой, как сам черт. Понятия не имею, что с ним произошло, но сразу стало понятно, что можно ждать беды. И действительно! — восклицает Лера. — Они с Прокофьевым что-то не поделили, и завязалась драка.

— Что, прямо в аудитории?

— Да. Жаров встал и врезал Прокофьеву, представляешь? А потом еще и меня послал за замечание, — уже тише произносит она. — Влюбился, не иначе.

— С чего ты взяла? — слишком резко выдаю я и тут же прикусываю язык. — Ну, я имею в виду… Что, парни по другим причинам не дерутся?

— Дерутся, конечно. Но он так посмотрел на Прокофьева, что… — Лера задумывается и замолкает. — В общем, я уверена, что тут замешана девушка.

— И что Жарову будет за драку? — интересуюсь я, надеясь, что его серьезно накажут. Ведь он подрался на паре, да еще и грубо ответил преподавательнице.

Лера фыркает:

— Да что ему будет? Максимум получит выговор и его папаша отвалит денег на какое-то оборудование для университета. Ну или купит плазму ректору, — усмехается она.

— И что, тут всегда так?

У меня, конечно, еще не было таких проблем со студентами, но хочется быть уверенной, что после серьезного проступка их накажут.

— Конечно, Аня. Эти дети — сыночки и дочки богатых родителей, которые готовы на все, лишь бы в личном деле каждого не было упомянуто никаких ненужных деталей, понимаешь? За время, что Жаров здесь учится, у него было немало конфликтов. А посмотри личное дело — там хорошо если одна-две записи… У Жаровых слишком много денег, чтобы заморачиваться, а у их сынка чрезмерно высокое самомнение и вседозволенность.

Я молча перевариваю информацию и, кажется, понимаю, почему Жаров так себя ведет. Он привык получать все, чего ему хочется. И новая преподавательница ничем не отличается от той же студентки. Осознавать это неприятно, но именно эта информация помогает вытолкнуть из воспоминаний его руки на моей талии и тот обжигающий поцелуй.

 Домой я еду спокойной и уверенной, что воспоминания о Руслане больше меня не потревожат. С Валерией мы прощаемся на одной из остановок. Она поведала немало информации о студентах, после чего помахала мне на прощание и сбежала по ступенькам маршрутки. Несмотря на то, что наш первый разговор прошел не слишком приятно, она мне понравилась.

— Ваня, я дома! — кричу с порога, замечая, что дверь открыта, а туфли мужа стоят там же, где и утром. Значит, он никуда не выходил.

— Привет, милая.

Ваня появляется в прихожей через минуту. Упирается плечом в дверной косяк и с обожанием смотрит на меня.

— Я так соскучился, — произносит он. Подходит ближе и сгребает меня в объятия.

Я обнимаю его в ответ. Сжимаю спину руками и опускаю голову ему на плечо, приказывая себе не плакать, потому что именно сейчас почему-то очень хочется разрыдаться.

— Я забронировал столик в ресторане, малыш, — произносит Ваня. — Мы же сходим?

— Да, конечно, — лепечу едва слышно, потому что в горле встает ком. Я проталкиваю его глубже и говорю уже уверенней: — Пойдем, только я переоденусь.

— Хорошо, — кивает муж. — Там это… на кухне нужно убрать. Я хотел приготовить ужин дома, но ты же знаешь, как я готовлю?

Он вроде бы извиняется, но я чувствую, как внутри закипает раздражение.

Периодически Ваня заходит на кухню, делает попытки что-то приготовить и оставляет гору немытой и испорченной посуды на меня. Я терпеть не могу такие поползновения, но никак не показываю этого, потому что потом следует «Разберись, что тебе нужно!».