Пока Фрося хлопотала у печки, Игнат развязал узелок из красной материи и разложил коренья, травы, блестящие камушки и большие медные монеты.

Ближайший доктор в белом халате со шприцами и стетоскопом находился за сотни километров, поэтому все здесь давно привыкли лечиться народными средствами и умирать, когда пробьет час. Их деревню, потонувшую в лесах и болотах, цивилизация давно бросила вымирать естественной смертью как ненужный пережиток прошлого. Никакие новшества здесь не приживались. Многие дома стояли пустыми, ветшали и уходили в землю вслед за хозяевами.

С появлением Игната жизнь стала легче. Он обладал даром заговаривать болезни и ослаблять боль, знал полезные свойства растений и грибов. «Либо он мудрец и провидец, либо до встречи с медведем был врачом или травником», – говорили люди, поражаясь тому, как ловко Игнат излечивал их от разных болезней.

«Мне нужно, чтобы все вы были здоровее здоровых», – любил, посмеиваясь, приговаривать тот, когда навещал больных.

Отвар Игнат готовил не торопясь, вдумчиво. Сначала положил на дно большой глиняной плошки камни и коренья, затем стал выкладывать травы, но не без разбору, не все подряд, а в какой-то ему одному известной последовательности.

«Круг замкнись и запрись», – бубнил он, сворачивая травы кольцами и раскладывая по дну плошки. В получившиеся углубления он вложил монеты и залил все это дымящимся кипятком.

– Неси рушник! – крикнул он Фросе, застывшей в ожидании чуда.

Когда девочка принесла большое расшитое полотенце, Игнат выложил на него прогретые монеты и закутал их, чтобы тепло не развеялось раньше времени.

Напоив больную отваром, он подозвал девочку и велел положить монеты, одну за другой, на виски, лоб и горло больной.

Когда Фрося, послушно выполняя поручение, прикладывала последнюю монету, старуха вдруг закричала громким надтреснутым голосом: «Она здесь! Здесь!»

От неожиданности у девочки потемнело в глазах, и она чуть не упала со скамьи, на которой стояла. Игнат поймал ее и помог сесть.

– Видишь, сработал отварчик, сработал! А скоро еще лучше ей станет. Смотри, какой голос прорезался! Небось и с печи теперь поднимется.

Страх еще пульсировал в висках, раздувая вены, стучал в ушах, мешая понимать то, о чем громко и отрывисто кричала старуха. Девочку трясло так, что стучали зубы.

– Она вышла наружу! Я не хочу! Не хочу! Не слушай голоса мертвецов! Жалейка вышла на волю… Не зарыта… Не утоплена… Не ищи… Не смотри… Не слушай мертвецов!

Истошно прокричав последние слова, старуха замолчала и впала в дрему.

– Пусть поспит, сон завсегда лучший друг больного, – торопливо проговорил Игнат, но было видно, что мысли его уже заняты чем-то другим. – Хм, жалейка… Это уже не одуванчик с корнем…

– Дядя Игнат, о чем говорила бабушка?

– Она бредит. Мало ли что ей там привиделось… Не вникай, здоровее будешь.

Игнат поднялся, собираясь уходить.

– Ну, будет тебе! – улыбнулся он, положив руку Фросе на голову. – Успокойся. А то принесу орехи, и будешь колоть. А то зря, что ли, зубы стучат?

Девочка попыталась улыбнуться, но улыбка не изменила грустного испуганного выражения лица.

– Спасибо вам! – тихо сказала она.

– Ну чего ты? Всегда рад помочь другу. Давай ей оставшийся отвар до вечера. Ну, и поменьше беспокой бабушку. Если станет хуже, зови меня…

Игнат подошел к двери и взялся за ручку, но остановился, скрытые мысли не давали ему перешагнуть порог…

– Это бред. Понимаешь? Бред, – сказал он, повернувшись к Фросе, но в голосе слышались сомнения. Помолчав немного, он добавил: – Да, интересно… однажды я уже слышал о жалейке…