Наставник помолчал недолго и добавил с глубокой убежденностью в голосе:

– А исполняя чужие желания, счастливым стать нельзя! И успешным по-настоящему – тоже.

Виктор вспомнил школьного приятеля Вадика. Вот уж над кем родители тряслись! И на музыку водили, и на плавание, и на английский язык… Мама его была убеждена, что у нее гениальный ребенок, а сам Вадик с тоской смотрел на сверстников, гуляющих во дворе, – у него-то времени не было никогда! Он старался как мог, не хотел маму огорчать, даже в МГУ поступил, а потом, после третьего курса, вдруг бросил университет, залег дома на диване, пьет пиво, играет в компьютерные игры и больше ничего не делает. Даже девушками не интересуется!

– Дальше, как мы помним, идут цели повседневные, рутинные, направленные на выживание. И у большинства, – он сделал пальцами движение, обозначающее кавычки, – у большинства «нормальных» людей на эту рутину уходит большая часть их жизненной энергии, так что ни на что другое уже не остается ни сил, ни времени.

«Ага, – подумал Виктор, – хорошо ему, конечно, говорить… А если приходится? Жить-то надо…»

Он вспомнил, как мать копала грядки на дачном участке, потом поливала, полола, собирала нехитрый урожай, варила варенье, закатывала бесконечные банки… Потом эти «деликатесы» еще и есть приходилось. Было невкусно, но если не съешь и не похвалишь – мать очень обижалась. «Я тут света белого не вижу, как лошадь упахалась, а вы нос воротите?» – спрашивала она, и лицо у нее становилось такое, словно ее оскорбили в лучших чувствах. Конечно, те же огурцы можно и в магазине купить, но при матери лучше было об этом не заикаться. «Там же одна химия! – презрительно роняла она. – А у меня-то все свое, натуральное…»

– И, наконец, третья категория, – голос у Наставника заметно потеплел, он говорил почти с нежностью, – третья категория целей – это цели творческие, те, в которых человек развивается и по-настоящему живет! Нормальное состояние человека – это постоянное творчество. Если человек не творит несколько дней, можно считать, что он уже умер.

Наставник чуть усмехнулся, но усмешка вышла какой-то невеселой.

– Знаете, как в одном старом анекдоте? «Если муж лежит и не шевелится, ткните его палкой, чтобы проверить, не сдох ли он».

Он повел носом, словно принюхиваясь к чему-то.

– Если человек несколько дней не творит, нет ли запаха от него? Человек должен творить. Тогда он и чувствует себя волшебно, и получает волшебные результаты!

«Да уж… Если так, получается, что я родился мертвым! – подумал Виктор. – И даже этого не заметил. Всегда считал, что творчество – дело художников, писателей, музыкантов, ну, или там артистов. Батя, правда, их считал людьми бездельными и никчемными, говорил, что настоящий мужик работать должен, а не дуракавалянием заниматься, а тут вон оно что получается! Наверное, все-таки Наставник побольше, чем батя, про творчество понимает, да и про жизнь вообще – хотя бы потому, что сам еще жив, здоров и неплохо выглядит!»

– Вот тут вопрос поступил, как отделить рутину от не рутины… Очень правильный и своевременный вопрос, я считаю! – продолжал Наставник. – Рутина – это все то, что вы делаете без особого удовольствия. Делать не хочется, но делать приходится! Если вы не любите готовить, но вынуждены, это рутина. Если вы не любите писать отчеты, но вынуждены их писать, это рутина. Если вы готовите и любите готовить, наслаждаетесь готовкой, это творчество. Это то, что делает вашу жизнь прекраснее… Ну, и так далее. Понятно, да?