Раздается резкий хлопок. Я вздрагиваю.

Нечто вроде узкого длинного лезвия, проткнув банку одним точным ударом, утягивает ее во тьму.

Из тьмы на меня смотрят сразу шесть глаз. У него вытянутый каплевидный череп, пепельно-серая кожа. Гибкое скорпионье тело поддерживают пять тонких и невозможно длинных ног, коленными суставами упирающиеся чуть ли не в самый потолок, похожие на изогнутые клинки, остриями прочно утвержденные в паркет. Шестой ногой-клинком он подносит банку к серому лицу. Моргает, втягивая запах.

– … подарочек за благодарю щедро щедро мотылек с-с-с…

Его круглые черные глаза – паучьи, обрамляющие их алые ресницы – почти человеческие. В том месте на черепе-капле, где должен располагаться рот, – только ровная пепельно-серая кожа в редких багровых крапинках.

Банку сгущенки он принимает жвалами в подбрюшьи сегментарного тела, с хрустом и чавканием вжимает в себя, сводя пластины.

Он говорит телепатически, голос его звучит в моей голове, и это как хор множества голосов, как хор массовки в театре, полифонический шепот, слова в котором по странной прихоти переставлены задом наперед. Фраза каждый раз на полуслове обрывается свистящим «с-с-с». Начинается с него и им же заканчивается, как обрывок радиопередачи в переключаемом приемнике:

– …мотылек ко мне зачем пришел хочешь спросить что у Пле Те Льщи Ка ссс…

– Ну, я встречаюсь с девушкой, – начинаю я, пытаюсь подобрать слова и шевелю пальцами. – И, это, в общем.

– …похвально это похвально молодое дело ссс…

Понимаю, что Плетельщик шутит. У него своеобразное чувство юмора. Но вообще он довольно обаятельный.

– В общем, смотрите, я хочу сделать ей предложение.

– …стало дело за чем ссс…

– Она одна из наших. И… она «белянка».

– …не прикажешь сердцу не ты трепетных волнений печаль советовать тебе что банальных слов кутерьма Плетению ровному противоречит мальчик чувствам доверься ссс…

Чего-то такого я и ждал. А потом удивляются, почему весь их предсказательский бизнес находится в таком глубоком кризисе.

– Плетельщик, мне действительно нужен ваш совет.

– …кошмаров черную сладость ест кто мотылек ответ ты это в мареве ночных туч ловишь тоску чужую боль чужую страх чужой сссс… не такая она в сиянии соткана вся из света притягивает мечты как вино пьет жадно их ссс… решать самому психея ты ответ луна знает ссс…

Я молчу, раздумывая.

– …что еще хочешь просить мотылек сссс… молоко сладкое не вполне переварил я спрашивать еще можешь ссс.

Я развожу руками:

– Ну, не знаю. Как бы вот миллиона два долларов мне достать, а?

– …работать работать работать ссс…

Пожимаю плечами. Думаю, о чем бы еще спросить, раз уж пришел.

– Как наши со «Спартаком» сыграют в пятницу?

– …цска Спартак один два вперед бело красные вперед ссс…

Это уж меня вовсе не удивляет. Хоть и расстраивает немного.

– А на Марсе-το есть жизнь, Плетельщик, вы не слыхали? – улыбаюсь я.

– …полегче что спроси сссс… все все вышло время сожалею я… мотылек приятный человек молодой тебе успехов желаю ссс…

И он растворяется во тьме, уходит за границу измерений, ловко переступая своими невозможно-длинными лапами-клинками.

За спиной у меня скрипит дверь, секретарь вежливо кивает, мол, пора.

Мы с Винни выходим навстречу шуму Садовой, протяжным гудкам и выхлопам бесконечной пробки, он говорит:

– Ну как, прояснилось в башке?

Я отрицательно мотаю головой, прячу руки в карманы пальто.

Винни заглядывает мне в глаза, кладет руку на плечо:

– Чувак, нууу… Ну, тогда я не знаю, что тебе предложить. Разве что… давай нажремся?!

– Давай!

Я думаю – завтра мы с Надей встретимся, и я сделаю ей предложение.