Надежда Николаевна устроилась за угловым столиком, Лиза села напротив нее. Тут же к ним подошла официантка, положила на столик меню. Меню было особенно коварное – в нем были не только названия пирожных, но и их изображения, причем выглядели они ужасно соблазнительно. Надежда вспомнила очень нехорошую цифру, которую утром показали весы (вот они десертики-то), и тяжело вздохнула.

Однако на какие только жертвы не пойдешь ради дела!

– Мне вот это, – проговорила она, показав на безобидное с виду пирожное, что-то вроде сухой песочной полоски, – ну и еще вот это… а ты что будешь?

– Вот… вот… и еще вот это – можно? – Лиза просительно заглянула в глаза Надежде Николаевне.

– Можно! – та пренебрежительно махнула рукой. – Один раз живем! Нельзя же себе во всем отказывать! Постоянный стресс гораздо вреднее для молодого растущего организма, чем несколько лишних калорий! Или килокалорий…

– Вот бы вам с моей матерью поговорить! – вздохнула Лиза. – Она все время только и зудит – это нельзя, то нельзя… ее бы воля – она бы меня вообще голодом заморила!

– Ну, наверное, она тебе добра хочет… – проговорила Надежда, осознав, что ведет себя непедагогично.

– Может, и хочет, только мне от этого одни неприятности! Лучше бы она меня в покое оставила! Себя в пример ставит, а сама тощая, как жердь, и злая, как ведьма, не хочу быть на нее похожей!

В это время официантка принесла тарелку с заказанными пирожными. Глаза девочки загорелись, и она торопливо переложила к себе большой наполеон.

– А как Лена? Как твоя тетя? – Надежда решила начать допрос.

В самом деле, не пирожные же трескать она сюда пришла! Не килограммы лишние набирать!

– Лена… Ленка – она человек! – проговорила Лиза с набитым ртом. – С ней всегда договориться можно! Но моя мать – она ее гнобит и гнобит, буквально проходу не дает… хочет из квартиры выжить. Сейчас, когда Ленка ночевать не приходит, мать такая довольная! Как будто миллион в лотерею выиграла! Хоть бы, говорит, она вообще пропала! Меньше народу, говорит, больше кислороду!

– А что, – вцепилась в девочку Надежда, – Лена уже несколько дней не приходит ночевать?

– Ну да, с субботы… как ушла тогда на свидание с тем придурком – так и не вернулась. Наверное, у него живет. Ну, это и правильно, чего ей у нас жить, только с матерью собачиться…

– С придурком? – ухватилась Надежда за ее слова. – С каким это придурком?

– А я знаю? Нашла какого-то козла, познакомилась с ним в Интернете… – Лиза доела наполеон и собирала теперь последние крошки с тарелки.

– А почему ты считаешь, что он придурок? – Надежда отставила свое пирожное, у нее пропал аппетит.

Лиза не успела ответить: зазвонил ее розовый телефон.

– Да, мам… – проговорила девочка, опасливо поднеся трубку к уху, как гранату с выдернутой чекой. – Ну да… я в очереди стою… ну да, мам… большая очередь… очень большая… ну да… так ты же меня сама за сметаной послала… конечно… ну да, как только, так сразу! – Она убрала телефон, заметно повеселела и повернулась к Надежде: – Тебя, говорит, только за смертью посылать… а можно мне еще вот это пирожное, с грибочком?

– Можно, – милостиво согласилась Надежда. – Так почему ты считаешь, что тот человек – придурок и козел?

– Какой человек?

– Ну, тот, с которым Лена познакомилась в Интернете.

– Ах, этот! Да кто же он, как не придурок? Разве нормальный человек возьмет себе такой ник – Супермен?

– Ник? – переспросила Надежда, но вспомнила, что ник – это имя, которое люди берут для общения в Интернете. Лиза, к счастью, не заметила ее недоумения. – Ах, ник…