Всеобщее изумление.

Клиентка Дезире была на грани обморока.

– Она требует рассмотрения фактов. Хочет, чтобы ваш приговор основывался на истине. Умоляет, чтобы, зачитывая его, вы смотрели ей в глаза. Заклинает понять, что ее поступок был спонтанным, что она защищалась. Да, господа, это был чистой воды акт самообороны!

Зрители начали перешептываться, председатель суда недовольно покачал головой.

– Именно так, господа, Валентина защищала свою жизнь, потому что она – жертва, а палачом был убитый ею любовник.

Адвокат долго перечислял притеснения, грубости, придирки и унижения, которые его клиентка сносила от человека, застреленного ею из револьвера. Присяжные и публика ужасались красочному описанию вершившегося насилия. Мужчины опускали глаза. Женщины кусали кулаки, чтобы не закричать.

Почему Валентина ни разу не пожаловалась, ничего не рассказала ни полицейским, ни следователю о столь ужасных обстоятельствах и все открылось лишь сегодня?

– Ей не позволяли приличия, господа присяжные! Полное самоотречение! Валентина Буасье лучше умрет, чем покусится на репутацию мужчины, которого когда-то так сильно любила!

Далее Дезире заявил, что его клиентка похоронила тела своих жертв не потому, что хотела их спрятать, но для того, чтобы обеспечить им «достойное погребение, которого церковь наверняка лишила бы несчастных за распущенность нравов».

Кульминацией речи стал момент, когда Дезире, рассказав об ужасных шрамах, оставленных мучителем на теле Валентины, повернулся к ней и приказал раздеться до пояса. Дамы в зале закричали от ужаса, председатель гаркнул на подсудимую, запрещая ей обнажаться, а она стала пунцовой от испуга, поскольку ее прелестная грудь оставалась девственно белой и свободной от всякого уродства. Румянец приняли за проявление целомудрия. Публика гудела, Дезире Миго, неумолимый, как статуя Командора, простер руки к судье:

– Я не настаиваю на демонстрации, ваша честь… – И он нарисовал портрет «палача Валентины», изобразив его помесью лесного людоеда с сатанинским злодеем-извращенцем, а закончил речь пафосным обращением к присяжным: – Вас призвали творить правосудие, отделить правду от лжи, противостоять голосу черни, которая готова слепо осуждать всех и каждого. Вы здесь, чтобы отдать дань мужеству и благородству и поддержать невинность. Я не сомневаюсь, что слова участия возвеличат вас и это благородное чувство укрепит правосудие нашей страны, чьим олицетворением вы сегодня являетесь.

Присяжные удалились для совещания, а Дезире окружили репортеры, журналисты и даже собратья по цеху, чтобы, пусть и неохотно, поздравить его с блестящим выступлением. Председатель коллегии протолкался через толпу, приобнял молодого юриста за плечи и увлек за собой:

– Вот ведь какая незадача, мэтр: мы не получили подтверждения ваших полномочий у парижских коллег.

Дезире изобразил удивление.

– Воистину необъяснимый факт!

– Не могу не согласиться. Я хотел бы поговорить с вами у себя в кабинете, когда дело будет кончено…

Зазвенел колокол, созывая всех в зал. У Дезире Миго осталось несколько минут для посещения туалета.

Трудно сказать, убедила присяжных речь адвоката или им захотелось развеять провинциальную скуку и они проявили добродетельную мужественность, но Валентину Буасье приговорили к трем годам тюремного заключения с отсрочкой исполнения наказания, а с учетом времени, проведенного в предварительном заключении, освободили в зале суда.