Недавно судьба обрушила на нее особенно страшный удар: ее изнасиловал какой-то сумасшедший, а потом начал преследовать ее.

– Так, стоп! – нахмурилась Нина. – Она рассказала все это брату своей подруги, с которым у нее всегда были напряженные отношения?

– Нет, конечно. Кое-что рассказывала ему Лиза, когда ее саму настолько беспокоили проблемы подруги, что ей нужно было с кем-то поделиться – с кем-то, кто не передаст ее возмущение Елене. Кое-что Давыдов попросту подслушал, когда она говорила по телефону. К сожалению, меньше, чем мне хотелось бы… И в итоге мы знаем слишком мало.

Григорий Давыдов понятия не имел, когда именно на Елену напали, но предполагал, что весной или в начале лета. Она обожала фотографию, часто бродила с камерой одна, в тот день отправилась в лесопарк – благо свободный график маркетолога-консультанта позволял делать это, когда ей вздумается. Со слов Давыдова, Елена была легкомысленной и уверенной в себе, она никого не боялась, ей казалось, что она кому угодно даст отпор, потому что у нее язык хорошо подвешен.

Но в том лесу ей попался человек, который не собирался вести с ней светские беседы или меряться интеллектом. Он был вполне доволен преимуществом в грубой силе. Он оттащил Елену подальше от дорожки, туда, где никто не мог ей помочь, и жестоко изнасиловал. А пока она приходила в себя, преступник порылся в ее сумочке, сфотографировал паспорт, взял визитку. Благодаря этому он теперь знал, где она живет и кем работает. Покончив с этим, насильник просто ушел, оставив ее одну.

Елена решила не писать заявление в полицию. Ей хотелось сохранить образ сильной женщины, с которой ничего плохого не происходит. Да она об мужчин ноги вытирает, какое изнасилование!

– Не факт, что все было именно так, – покачала головой Нина.

– Я тебе пока передаю слова свидетеля. Он думает, что так.

Елена была уверена, что все закончилось, и напрасно. Насильник начал преследовать ее. Всех подробностей Давыдов не знал, он только выяснил, что маньяк мелькал рядом с Еленой, однако старался не показываться на глаза другим людям, близко до поры до времени не подходил. А потом снова напал – дождался, пока она останется одна. На этот раз она вроде как пошла в полицию, хотя Давыдов не был в этом уверен, ему просто показалось, что его сестра говорила о чем-то таком по телефону. В любом случае, Елена отказалась проходить медицинское освидетельствование, и дело просто замяли.

А потом она забеременела. То ли после второго изнасилования, то ли было еще что-то, свидетель не мог сказать наверняка. Насильнику стало известно об этом, и он строго-настрого запретил Елене делать аборт. Но она не была бы собой, если бы стала слушаться чьих-то приказов! Она некоторое время сомневалась, однако не из страха, она просто не решила для себя, хочет ли этого ребенка.

Потом все-таки пришла к выводу, что не хочет.

– Эта информация уже подтвердилась, – сказал Ян. – На прошлой неделе Елена Чайкина действительно сделала аборт.

Она была уверена, что уж теперь-то в истории поставлена точка. Она вроде как отомстила своему насильнику, нанесла ему единственный удар, на который была способна, показала, что она не сломлена и не будет ему подчиняться. Возможно, именно это она хотела отпраздновать, собрав подруг, Давыдов заявил, что приглашения рассылала она, хотя дача принадлежала другой погибшей.

Они собирались праздновать – а оказались на собственной казни. Ритуал с телами, центр внимания на Елену Чайкину, рана у нее на животе – все это намекало на то, что с ней недавно произошло. Она недооценила своего преследователя, решила, что изнасилование – это худшее, на что он способен, раз он до сих пор ее не убил. А его безумие оказалось куда опасней, и он не простил смерть своего ребенка.