Традескант кивнул:

– Помню. И отрекаюсь от своих слов. Для меня невыносимо жить здесь без графа, Элизабет. Я пробовал и не смог. Освободи меня от идеи остаться здесь, и мы найдем другой дом, может, снова в Кенте.

– В Кенте? Что ты задумал? Где именно?

– Лорд Вуттон ищет садовника для работы в Кентербери и предлагал мне эту должность. У него есть секрет выращивания дынь, и мне интересно этот секрет выяснить. Его садовник вечно дразнит меня, что во всей Англии только лорд Вуттон умеет выращивать дыни.

– Фу ты! – с раздражением воскликнула Элизабет. – Забудь ты о своих дынях хоть на минуту! А как насчет дома? Сколько он будет платить?

– Заработок хороший, – отозвался Джон. – Шестьдесят фунтов вместо пятидесяти, что платил мне милорд. И у нас будет дом, дом главного садовника. Джей сможет посещать Королевскую школу в Кентербери. Для него это неплохо.

– Кентербери, – задумчиво промолвила Элизабет. – Я никогда не жила в торговом городе. Там будет с кем пообщаться.

– Мы можем отправляться немедленно. Лорд Вуттон говорил со мной после смерти милорда, и мы условились, что я отвечу в течение трех месяцев.

– И ты не полюбишь лорда Вуттона так, как любил графа? – с надеждой спросила Элизабет.

Джон покачал головой:

– Никогда у меня не будет такого господина.

– Тогда поехали, – сказала она со своей внезапной решимостью. – Посадим каштан в Кентербери, а не в Хатфилде.

Джон услышал колокола, когда, запустив руки по локти в холодную землю, трудился в саду лорда Вуттона. Похоронный звон разносился в воздухе. Потом раздались пушечные залпы.

Традескант встал, отряхнул грязь со штанов и потянулся за курткой, висевшей на черенке лопаты.

– Что-то случилось, – бросил Джон парнишке-подмастерью, работавшему рядом с ним.

– Может, сбегать в город за новостями? – нетерпеливо предложил парнишка.

– Нет, – отрезал Традескант. – Ты оставайся здесь и работай, а я схожу в город и выясню, что случилось. Если, когда я вернусь, тебя здесь не будет, пеняй на себя.

– Да, господин Традескант, – мрачно произнес подмастерье.

Колокол звонил все настойчивее. Широким шагом Джон покинул сад и направился к собору. Всюду люди собирались группками и сплетничали, но Джон шел и шел, пока не добрался до ступеней собора. Там он заметил знакомое лицо директора школы.

– Доктор Филипс! – окликнул он. – Почему звонят колокола?

Услышав свое имя, директор повернулся, и Джон с ужасом увидел, что лицо его залито слезами.

– Боже мой! Что случилось? На нас напали? Неужели Испания?

– Принц Генрих. – Директор всхлипнул. – Наш благословенный принц. Мы потеряли его.

Первую секунду Джон просто не верил своим ушам.

– Принц Генрих?

– Умер.

Традескант потряс головой:

– Но он такой сильный, он всегда был таким здоровым…

– Скончался от лихорадки.

Рука Джона поднялась ко лбу, он собрался перекреститься на старый запрещенный манер, но вовремя остановился.

– Бедный мальчик, Господи спаси, бедный мальчик, – запричитал Джон, вместо того чтобы перекреститься.

– Я забыл, вы ведь часто его видели.

– Нечасто, – возразил садовник со своей обычной осторожностью.

– Он же был благословенным принцем, красивым, воспитанным и добрым.

Джон подумал о тиранических замашках красивого принца Генриха, о его небрежной жестокости по отношению к своему темноволосому брату, о поверхностной любви к сестре Елизавете, о царственной самонадеянности, которую многие назвали бы гордыней.

– Он был рожден для трона, – уклончиво ответил Джон.

– Боже, храни принца Карла, – выдохнул доктор Филипс.

Традескант понял, что маленький одиннадцатилетний хромой мальчик, который всегда бежал вслед за братом и никак не мог обратить на себя внимание отца, теперь, если доживет, станет следующим королем.