Против фактов не попрешь. Я пассажирка. А каф, как я, наконец, поняла из его тирады, индивидуально настраивается определенным образом на своего хозяина, и потом эти настройки никак не сбить.

А на Земле мне никто не разрешит им пользоваться. Пока наша планета не стала полноправным членом Альянса, существует целый ряд ограничений. И на кафы в первую очередь.

Дверь тихо зашипела, и проход с широкой мужской спиной затянулся.

Невесело, но сделать было ничего нельзя. На капитана я не злилась. У него были четкие инструкции. В космосе, да и вообще в любой сфере без этого было нельзя.

С этого и началась моя третья неделя. Я решила не унывать и продолжить работать с ограничениями. В конце, концов исследования от меня никуда не убегут. Значит, проведу их на Земле.

Что же там происходило снаружи, что делали в это время граасы, я не знала.

Да и стоило ли интересоваться, чтобы потом вот такое разочарование в итоге получить?

Нет уж. Мне нужно снова стать собой и выбросить из головы все эти глупости.

Я буду пытаться выжать максимум из того, что у меня здесь есть. Буду спокойно, методично работать, постаравшись окончательно выбросить граасов из головы.

План был хорош. И у меня даже получилось ненадолго ему соответствовать. Мне снова было спокойно и хорошо. Я смогла полностью сосредоточиться над своим проектом.

Потом у меня случился прорыв. Наконец-то у меня получилось скрестить то, что не скрещивалось до сих пор, и получить гибрид земной и ксенокультуры. Я использовала тот материал, который пророс еще на Земле.

Только вот результаты всех моих трудов погибли, потому что я не смогла обеспечить им необходимые условия. И часть драгоценных образцов таким образом была потеряна.

Мощностей не хватило. Все они были задействованы в текущем исследовании.

Собственно, опять же, из-за отсутствия того самого инструментария.

Я встретила эту потерю со спокойной обреченностью.

Ни на что уже не надеясь, я села, скрестив ноги, прямо на пол моей оранжереи и уставилась на пустой экран перед собой.

— Ну, теперь видишь, Янтарушка, что творится, — с горечью сказала в голос я. — А ведь я столько бы могла…

И я начала перечислять вслух, что я могу сделать то-то, то-то и то-то. Добиться таких-то, таких-то и таких-то результатов. Это привело бы к этому, этому и этому.

Я сыпала терминами, объясняла всё подробно и популярно, как именно я пришла к этим выводам. Для чего я сделала вот это, а для чего вот то. На какие данные предыдущих исследований я опиралась.

Чувствовала себя, как будто диссертацию защищаю. Возможно, так оно и было.

Но скорее всего, на меня так повлияла моя изоляция в замкнутом пространстве корабля.

То, что я всё это время говорила только со своими растюшками было привычно, но я-то не только в лаборатории засиживалась там на Земле. Я могла выйти, полюбоваться закатом, попивая теплый цветочный чай или под дождь выскочить, чтобы постоять немного под его прохладными струями.

Отчеты те же, как тонкая иллюзорная видимость связи с большой землей. Здесь я варилась в своем соку. И даже поделиться не с кем было.

А здесь… только стены. Да и то по расписанию…

Я запуталась. Не узнавала себя. Наверно, мне просто нужно было выговориться, сбросить напряжение последних дней.

Оказывается, я и сама не понимала того, в каком диком напряге нахожусь после разговора с Даар-Уном.

Факт остался фактом. Я говорила и говорила практически полчаса. А может, и целый час, глядя перед собой в пустой экран. Когда я закончила, я снова повторила основные выкладки и с горечью добавила: