– Но к чему такая спешка? – я не понимала. Только что она говорила про то, что какое-то генетическое бюро все высчитает. И тут же утверждает, что кого-то можно сделать чьим-то истинным. – И я еще не сдавала кровь.

– Сдавала, еще находясь на Земле. И именно поэтому Терек и Марук Вок вызвались быть представителями Хармо. Но есть и еще один хармит, который тобой заинтересовался, – я не могла поверить Марии. Реальность и будущее слишком быстро меня настигли. Я еще не готова.

– Кто этот хармит? – я смотрела на женщину не мигая.

– Так называемый принц Хармы.

10. 3.2

— Почему так называемый? — я чувствую, что мне трудно дышать. Слишком много шокирующей информации обрушилось на меня.

— Потому что на Хармо нет правителя, императора, короля или царя. Но есть хамиты, наделенные очень большой властью. Уровень власти сопоставим с правителями государств у нас на Земле, — объяснила мне женщина.

— Это сын очень влиятельного хармита? — я обреченно вздохнула. Вот только мажорчика инопланетного мне и не хватало для полного счастья. Хотя о чем это я? Какое уж тут счастье.

— Да, это сын председателя Совета Планеты, его зовут Арутус, — я вспомнила про того странного хармита, что шел за мной по коридору. Вероятно, это он и был.

— И что мне надо делать? — я, если честно, не поняла, что от меня хочет Мария. Она рассказала очень много всего. Эта информация хоть и ценная, но я с ней ничего не могла сделать или воспользоваться. Видимо, потому она так свободно ее и рассказала мне.

— По большому счету ничего особенного, — собеседница ободряюще мне улыбнулась. — Ходи на занятия, обучайся этикету и языку, знакомься ближе с братьями Вок. Они тоже не простые хармиты. Их дядя является главой Палаты Справедливости, далеко не последний человек на Хармо. Ты должна понять, что от твоего поведения и того, как ты себя поставишь с этими хармитами, зависит очень много судеб.

— Это-то я как раз поняла, — этот груз ответственности за чужие судьбы неприятно давил на мои хрупкие плечи и порой даже не давал мне спать.

— Если узнаешь, что девочки что-то задумали, то ты должна или их остановить, или предупредить меня, — произносит Мария, внимательно вглядываясь в меня при этих словах. Она считывает мою реакцию.

— Стучать? — я не нашла синонима этого слова. Вернее, синонимы, естественно, сразу же всплыли в моей голове, но только это слово в полной мере отражало то, что я хотела спросить.

— Я понимаю, что тебе всего восемнадцать, и в тебе очень много этого детского максимализма, когда всех существ условно надо разделить на плохих и хороших, — женщина устало прикрыла глаза на мгновение. — Если хочешь называть это так — называй. Но если это спасет твою жизнь, жизни этих девчонок или сотни других жизней на Земле, то стучи.

— Я поняла вас, — мне стало даже неловко за эти слова.

— А и еще к вашей группе приставят киборга и хармита-воспитателя, — Мария словно замялась, раздумывая: можно или нет мне что-то говорить. — Если вдруг тебе нужно будет что-то сказать про себя или девочек, но меня или моего мужа ты не сможешь найти, то ты смело можешь обратиться к ним. Они полностью на моей стороне и понимают, что порой маленькая глупость может развязать межпланетарный конфликт.

— Хорошо, — кивнула. — Я могу идти?

— Да, иди к себе в комнату, — Мария кивнула мне в ответ. — Спасибо, и пусть этот разговор останется между нами.

— Да, я понимаю это, — я вышла из комнаты и побрела по коридору.

Столько информации, которая пугает, но при этом заставляет задуматься. Как же все сложно устроено в этом мире. А я еще мечтала когда-нибудь стать политиком, как отец. Думала, закончу факультет международных отношений, буду ездить с дипломатическим миссиям. Вот тебе, пожалуйста, и дипломатические отношения, и разъезды по другим странам. Ну а что? Другая планета смело может считаться другой страной. Все же, когда мы формулируем свои желания и загадываем, говоря: “хоть бы сбылось, хоть бы сбылось”, надо свою мысль оформлять максимально четко и понятно.