- Хорошо, - наконец, негромко сказал он и поднялся: Теперь тебе надо немного поесть.

- Так и будешь говорить, что мне делать? – не выдержала Ариадна, открыв глаза. Она готова была поклясться, что его черные глаза стали еще немного чернее в ответ на эту фразу. В ее сердце что-то екнуло: хотя он не ответил ни слова, но посмотрел таким долгим взглядом, что сразу стало ясно – таких дерзостей их величество слышать не привыкло. Он смотрел без отрыва, пауза затягивалась, и стало немного не по себе, хотя Ариадна и ненавидела себя за этот мимолетный страх. 

- Слушай, а драконы едят людей? – выпалила она в отчаянии, чувствуя, как вот-вот струсит и проиграет эту игру в гляделки, если так и будет смотреть молча. Ариадна сама не знала, откуда взялся в ее голове этот нелепый провокационный вопрос. Но уже задав его, с интересом ожидала реакции: насколько сильное раздражение он может испытать из-за ее глупости на этот раз?

Но лицо Эльтесеина осталось невозмутимым. И он ответил, почти не думая, с легким сожалением:

- Разумеется, маленькая. Люди – это самое вкусное, как иначе?
Его немного скучающий тон, в котором, тем не менее, отражалось раскаяние, заставил Ариадну побледнеть, ужаснуться и измениться в лице – пока она не услышала его телепатический смех. 

- Ты… ты…

Эльтесеин открыл ей эмоции – он искренне веселился, стоя в расслабленной позе возле выхода, с легким интересом изучая ее взглядом. Ариадна невольно скользнула взглядом по его фигуре, все еще плохо знакомой: в первый раз слишком стеснялась, чтобы разглядывать его, да и во второй был изрядно напряжена. Высоченный, как все горианцы, он возвышался над ней на две головы, или даже чуть больше – чудовищная разница в росте по земным меркам, но горианки к такому привыкли, и Ариадна, через два с половиной года жизни на Горре, тоже больше не находила в этом странности. 

Необычного, тем не менее, во внешности Сезара хватало, даже по местным меркам. Темно-коричневая кожа, как у мулата, но совершенно иные черты лица. Огромные раскосые черные глаза, немного суженные, длинный прямой нос, жесткая линия рта, высокие скулы. Все вместе такое холодное, что красивым лицо ее жениха никак нельзя было назвать, но что-то в нем было. Скользнув по линии его губ второй раз, Ариадна вдруг подумала, что хотела бы поцеловать их. 

И, стоило ей об этом подумать, как он поймал ее взгляд. 

- Я…

Ариадна смутилась до слез, тут же заливаясь краской до ушей. Он шагнул к ней, и она шарахнулась, ожидая снова услышать смех, но Эльтесеин молча поймал ее, прижал к стене, поднял за бедра и крепко сжал в объятиях, а Ариадна подумала, что начинает привыкать к этому.

Раньше она только наблюдала, как мужчины так держат своих жен и невест – самое обычное дело на Горре: взять на руки женщину, обнять, успокоить. Никто не стеснялся таких объятий, даже на улице. Женщины, словно дети, обнимали своих мужей и женихов руками и ногами, и это не считалось чем-то интимным. А вот целоваться в людных местах на улице уже было нельзя – за это и полиция оштрафовать могла.

- Все хорошо… чшшшш, - прошептал он неожиданно ей на ухо, без смеха и издевки. Его эмоции отражали ровное тепло. Сердце Ариадны бешено колотилось, она чувствовала, что вот-вот расплачется… да что с ней такое? Почему так стыдно и почему она так боится, что ее высмеют? Ведь она ничего дурного не сделала…

- Ты травмирована и не долечена, - негромко сказал на ухо ее жених, все еще крепко держа в объятиях, поглаживая одной рукой по спине, - твои эмоции обострены. Расслабься. Ну же.