И кажется ей, будто деревья шумят: «Шух-шух, ветки, расступитесь! Шух-шух, камни, откатитесь!»

Только утро занялось, а Сэкихимэ уже дома. Разбудила маленького брата, в школу собрала. А на прощанье строго-настрого ему приказала:

– Вот тебе веер, Вакамацу, но смотри по дороге его не раскрывай. Раскроешь только в школе.

А когда скажут «нельзя», тут-то любопытство и разбирает. Не терпится мальчику посмотреть, что за веер ему сестра дала.

С виду он невзрачный, из самой простой бумаги… Но, может быть, на нём красивая картинка?

«Приоткрою-ка я веер чуть-чуть, самую малость, и взгляну», – думает Вакамацу.

Сдвинул он одну планку веера в сторону.

Глядит, маленькая лошадка нарисована. Бока в яблоках, хвост по ветру развевается. Вдруг – что за чудо! Лошадка ожила. Как взмахнёт она передними копытами, как брыкнёт задними да как заржёт: «И-го-го!» И вдруг замолкла, не шелохнётся.

Испугался Вакамацу и поскорей захлопнул веер.

Вот и школа. На дворе уже много учеников собралось. Каждый в руках раскрытый веер держит. Так и кажется, что на двор много пёстрых бабочек слетелось.

У всех веера бумажные, а у Дзиро шёлковый, с золочёной рукояткой. На шёлку цветы как живые нарисованы. Среди цветов красавицы гуляют в богатых нарядах.

– Вот, видели? – похваляется Дзиро. – У меня самый красивый веер! А ты, Вакамацу, что принёс? О, какой плохонький веер! Дешёвый! Верно, на нём и картинки нет.

Медленно, медленно стал Вакамацу раскрывать свой веер. Сдвинул одну планку. Вот и лошадка в яблоках.

– Э, не на что глядеть. Хромая кляча – вот неудача! – насмехается Дзиро.

Раскрыл Вакамацу веер чуть-чуть пошире. Показалась вторая лошадка гнедой масти. Стоит, траву щиплет.

Вдруг подняла лошадка голову, тряхнула гривой и как заржёт: «И-го-го!» Так громко она заржала, что на соседнем дворе лошадь отозвалась.

Мальчики так рты и разинули.

Ещё одну планку сдвинул Вакамацу. Новая картинка показалась.

Ах, какой славный вороной конёк!

Поднялся вороной конёк на дыбы и пошёл прыгать и скакать. Но вдруг услышал он ржание лошади на соседнем дворе. Остановился, уши наставил и сам в ответ как заржёт: «И-го-го!»

А потом замолчал и замер.

Смотрели мальчики, смотрели. Нет, не шелохнётся картинка!

Одну за другой сдвигал планки Вакамацу, и каждый раз новое чудо! Восемь лошадок было на веере нарисовано, и все они ожили и заржали. Кроме самой первой.

Опомнился Дзиро и говорит:

– Вот невидаль, нашли на что дивиться! Веер-то с изъяном. Одна лошадка, видно, дохлая. Так и не ожила.

– Это я виноват, – опечалился Вакамацу. – Не велела мне сестра веер по дороге раскрывать. А я не послушался, чуть-чуть приоткрыл… Ожила лошадка, заржала, да не вовремя.

– Нехорошо ты поступил, Вакамацу, не послушался своей сестры, – сказал учитель. – Но всё равно твой веер – самый лучший. Другие и в сравнение не идут.

Услышал это Дзиро и с досады изломал свой богатый веер на мелкие кусочки.

– Что веера! – говорит он. – Пустое дело веера. А мы завтра устроим новое состязание повеселее! Станем пускать кораблики. Посмотрим, у кого будет самый лучший кораблик. Уж наверно, у самого умного. А самый плохой будет у самого глупого.

Пошёл Вакамацу домой понурив голову.

– Ты что такой невесёлый? – спрашивает Сэкихимэ.

– Завтра все мои школьные товарищи будут пускать кораблики по реке. А у меня ни одного нет. Застыдят меня, засмеют.

– Не печалься, Вакамацу. Эту беду легко поправить. Я опять пойду в город, куплю тебе кораблик.

Вышла Сэкихимэ в путь уже под вечер. Скоро стало совсем темно. Идёт девочка по крутой тропинке. Фонарь у неё в руках еле-еле светит. А кругом шепчутся деревья: «Шух-шух, идёт добрая сестра. Шух-шух, идёт добрая сестра. Берегите её, берегите. Гоните ведьму, пугайте волка!»