– Где именно никого нет? – громко спросил молодой голос.

Она осторожно приподняла руки ото рта.

– По коридору направо две складские комнаты и налево туалет, дальше дверь в подъезд, она толще этой и заперта. За ней кто-то ходит. А тут никого нет, – она помедлила, – кроме меня.

– Никак живая, – удивленно сказал голос постарше.

– Не твоими трудами, – злобно добавил молодой.

– Ты мне прикладом чуть руку не сломал.

Захрустели шаги, один из них вышел в центр комнаты.

– Тетенька, что вы ели последний месяц? – спросил он как-то неестественно ласково.

– Диабетическую еду и витамины.

– А пили что?

– Ну, тут и минералки, и просто в бутылках еще даже искупаться пару раз хватит.

– А ни на что странное не тянуло?

– Повеситься пару раз, – горько ответила Анна Александровна неожиданно для себя.

Оба голоса понимающе хмыкнули.

– Живая, – решил окончательно молодой и велел: – Вставайте. Сань, узнай пока у Китайца, как там.

Пока она выпутывалась из осколков витрины и поднималась на ноги, второй протопал к дверям. Анна Александровна медленно обошла прилавок и остановилась посмотреть своему освободителю в лицо.

Примерно ее роста, для мужчины мелкий. Глаза между шлемом и корявым щитком серые, ледяные.

– Ансанна? – вдруг спросил он.

– Что?

– Ансанна? Вы ж у нас были медсестрой, нет?

Из школьного медкабинета Анна Александровна ушла в ночные дежурные уже года три как. Но гляди-ка, кто-то вспомнил.

Он повернулся, не отводя внимательного взгляда от женщины.

– Сань?

– А?

– Я вот думаю, мне докладывать Моисеичу, что ты нам чуть медсестру не застрелил, или смолчать?

– Сука, – неопределенно отозвался Саня.

– Если тихо, давай мешки таскать. Ансанна, думайте, что тут ценного в первую очередь и во что лучше паковать. Времени у нас полчаса в лучшем случае.

Анна Александровна кивнула и кинулась вытаскивать коробки покрепче. Только потом она сообразила, что подчинилась не автомату, все еще направленному в ее сторону, а твердому деловому тону.

Он прошел мимо нее к дальней двери, постоял там, прислушиваясь. Заглянул быстро в каждый из микроскладов и только тогда повесил автомат за спину.

Саня заходил, брал упакованные Анной Александровной ящики и утаскивал наружу.

Она выгребла всю перевязку, что была в аптеке, и начала сыпать уже все подряд. Желудок, простуды, печень, диабет… Для потенции, ха-ха. Нет, этот ящик пусть остается. Она наклонилась, вытряхивая упаковки антигистаминных с полки прямо в коробку.

– Эй, бери-ка второй конец, – скомандовал парень у нее за спиной.

– На хрена? – удивился Саня.

– Мы ее в кузов, че, прям на виду посадим?

– Думаешь, кузова не хватит?

– У тебя че, до фига медсестер?

Саня закряхтел. Они выволокли в дверь тот самый прилавок, под которым от них пряталась Анна Александровна, и молодой вернулся один.

– Еще что-то важное тут есть?

– Вода бутылками, наркотики в сейфе, ключа нет. Так, в общем, примерно все. Памперсов еще всяких шкафа три.

– Уходим.

Прилавок стоял в кузове полуразвороченной грузовой газельки, закрытой стороной к дыре. Вокруг прилавка, закрывая его, громоздились ящики.

– Ансанна, лезьте, – скомандовал молодой, – ногами вперед, и я вас ящиком задвину. Вас не видно будет, если чо.

– Если что, мне уже пофиг будет, – желчно сказала Анна Александровна, забралась в кузов и с трудом впихнулась под прилавок.

– Это верно, – согласился парень и застегнул поверх сломанной двери «газельки» ременную застежку.

В себя Анна Александровна пришла, сидя на земле. Вокруг толклись чьи-то ноги, за ними серел бетонный забор. Она потерла голову, пальцы испачкались красным.