– А мне она понравилась, – заявил я.

Родители оставили эту реплику без внимания.

– А знаешь, – мать сменила тему, – эти индейские названия звучат совершенно по-индийски. Читтануга, Оотакаунд, Теккади, Шенектади, Гитчии-Гумми, Тиклегумми, Читтоор, Читалдруг, Чикабум. Может быть, наши соплеменники-дравиды в незапамятные времена приплыли в Америку в красивой ярко-зеленой лодке. Индийцы проникают повсюду. Как песок.

– Может быть, они взяли с собой немного меда и кучу денег[47], – подхватил отец.

Я понял, что мы начали нашу обычную семейную игру и нет никакой возможности направить разговор в нужное мне русло.

– Какой смысл заворачивать мед в пятифунтовую банкноту? – сдался я. И добавил постскриптум, возвращаясь мысленно к моей девочке в купальнике: – А кроме того, какая уважающая себя киска возьмет в мужья глупого филина?

– Миннегага, Смеющаяся Вода, – продолжала свои размышления Амир. – «Гага» явно означает смех, значит, «минни» – это вода. Тогда кто такой Микки?

– Микки, – педантично изрек отец, – это мышь.

Философ Аристотель не признавал мифологии. По его мнению, мифы были лишь причудливыми небылицами, не содержащими никаких ценных сведений о нас и окружающем мире. Только разумом, считал он, человек способен понять себя и покорить мир, в котором живет. Во времена моего детства эти его воззрения разделяли не многие из тех, кто меня окружал. «Подлинное чудо разума, – однажды заметил, а вернее, частенько повторял сэр Дарий Ксеркс Кама, – заключается в его победе над чудесами». Большинство других авторитетов, вынужден констатировать, не разделяли его мнения; леди Спента Кама, например, для которой чудесное давно заняло место повседневности и которая не способна была существовать без своих ангелов и демонов в трагических джунглях земного бытия.

К противникам Аристотеля и сэра Дария относился также Джамбаттиста Вико (1668–1744). По Вико – и с ним согласны многие современные психологи, – раннее детство имеет решающее значение. События и переживания первых лет определяют сценарий всей последующей жизни. Для Вико мифология – это своего рода семейный альбом с фотографиями, отражающими детство культуры и содержащими будущее человеческого общества, закодированное в сказаниях, которые есть одновременно и поэзия, и пророчество. Семейная драма, разыгравшаяся на не существующей более вилле «Фракия», окрашивает и предсказывает всю нашу последующую жизнь.

«Держись от нее подальше», – сказала Амир. Но коль скоро неумолимая логика мифа начала действовать, это было все равно что пытаться уберечь пчелу от меда, воров – от денег, политиканов – от младенцев, а философов – от предположений. Вина закогтила меня, и следствием этого стала вся история моей жизни. «Кукушкино яйцо» – назвала ее Амир, и еще: «Червивое яблоко». А вскоре после этого, вся в синяках и вымокшая до нитки, она среди ночи появилась на пороге нашего дома, умоляя впустить ее.

Всего через семь дней после того, что случилось на пляже Джуху, в шесть часов вечера, при ясном небе вдруг пошел дождь – крупными горячими каплями. Он ничуть не охладил жаркий воздух, напротив – по мере того как дождь усиливался, по странной причуде природы росла и температура воздуха, так что пролившаяся вода испарялась, не достигая земли, и превращалась в туман. Сырой и белый – редчайший для Бомбея погодный феномен, – он заполнил Бэк-Бей. Горожане, вышедшие прогуляться по Кафф-Парейд, спешили укрыться от дождя. Город исчез в тумане; мир превратился в чистый лист бумаги, ожидающий, когда его испишут. В.-В., Амир и я сидели дома, сражаясь в покер, и в этой странной белизне рисковали больше, чем всегда, словно чувствовали потребность совершать безрассудства. Мой отец проиграл больше спичек, чем обычно. Потом на город опустилась белая ночь.