– Если все так, как ты рассказал, и твоей вины нет – катись на все четыре стороны. Можешь даже в Рино остаться, там шальных денег много крутится.

Задачка. Вот не верю я, что тамошний дон Корлеоне[14] отпустит человека, нашедшего дыру в его системе безопасности. Так что надо как-то оказаться полезным, это единственный шанс уцелеть.

А насчет побега буду потом думать. Если доживу.

Внезапно шум движка и трансмиссии перекрыл другой звук. Этакий низкий гул с присвистами. Нарастал, нарастал, ударил по ушам. Темная тень пронеслась над головой, обдала запахом сгоревшего керосина. Пятнистый «Ми-8»[15] с красными звездами завис на малой высоте справа от дороги и плюнул короткой очередью из курсового пулемета. Фонтанчики грязи взвились в полусотне метров впереди, мордоворот за рулем чертыхнулся и вдавил тормоз. Из распахнувшихся задних створок вертолета посыпались фигурки в камуфляже. Через мгновение десяток стволов уставились в окна, и открывший мою дверь военный сказал на излишне правильном английском с характерным советским акцентом:

– Прошу выйти из машины и предъявить документы.

– Как это понимать? Это дорожный разбой со стороны Протектората Русской Армии! Я буду жаловаться! – Тощий вопит, как барышня среди хулиганов.

Мордовороты молчат и держат руки на виду. Им очень хочется жить.

– Мы получили сведения, что в одной из машин на дороге везут нашего похищенного гражданина.

– Я – Жан Лефевр! Вы ведь меня ищете?

Стоящий рядом второй офицер едва заметно кивает:

– Да, вас. Эти люди вас похитили?

Долго и внимательно смотрю на тощего. От того, что я сейчас отвечу, зависит их дальнейшая судьба – поедут они дальше или отправятся на стройки социализма пожизненно. Тощий отводит взгляд и произносит уже без прежнего апломба:

– Мы только хотели поговорить.

Я поправляю наручники.

– Ну да, похоже на то. Разговаривали вежливо, рук не распускали, приглашали на работу. Пожалуй, у нас нет взаимных претензий.

Все трое нью-риновцев закивали. Какие претензии? Никаких. Не хочешь к нам – поезжай к себе. Без дополнительных напоминаний осторожно и медленно расстегнули наручники. Еще раз оглядываю нью-риновское воинство и спрыгиваю на землю.

Тощий не зря был боссом, пусть и не самым главным. Достал из кармана визитку, протянул мне:

– О’кей, расходимся без претензий. Но боссу все же очень хотелось бы поговорить с тобой. Будешь в наших краях – позвони. Безопасность гарантирую.

Тощий коснулся пальцами виска. Услышал недовольное сопение мордоворота за рулем, добавил со смехом:

– А машину нам шериф починит. По закону, который он так любит. Это его зона ответственности.

Странно, вот нет у меня к этим людям неприязни. Не знаю, как оно обернулось бы в Нью-Рино, но пока нет. Да и не стоит ссориться по пустякам с самой сильной преступной группировкой этих мест. В черный список они меня, надеюсь, не внесут, пусть рассматривают как потенциально полезного человека. Хоть и зарекался я на Новую Землю возвращаться, но кто знает, как жизнь повернется?

– Спасибо, мужики! С меня причитается.

– Это наша работа.

Первый офицер, который с очень правильным английским, посмотрел на меня даже с каким-то удивлением. А вот у второго глазки блеснули, хитро так.

Он проводил взглядом улепетывающий автомобиль с гангстерами и мечтательно произнес:

– А интересно было бы поговорить с этим лощеным хлюстом…

– Этот хлюст – один из руководителей самой мощной нью-риновской мафиозной семьи. Не скажу, что правая рука босса, но указательный палец – точно. Босса, надо сказать, достаточно вменяемого и уважающего заповеди. Не все, конечно, но и это большая редкость среди подобной публики. С такими можно разговаривать. А вот убивать пока не за что, как сказал бы один мой знакомый.