Преграды и однажды утром,
Не отыскав на шее пульс,
Стать мудрым.
* * *
Я к сорока годам устал.
Во мне исчезла страсть к познанью.
В нелепом этом состояньи
Живу с ухмылкой на устах.
Я не смотрю по сторонам,
Сижу за запертою дверью.
Стал толерантен к суеверьям:
Ведуньям, бабкам, колдунам.
Ничто не в силах пробудить
Инстинктов прошлого уснувших.
Но я надеюсь простодушно
На чудо, что найду в пути.
* * *
Когда глаза огонь утратят,
И краски станут чуть желтей,
Потерянной страной Урарту
Я растворюсь среди людей
До той поры, как слой за слоем,
Не выкопают невзначай,
Поняв, что ничего не стоит
Мой путь к началу из начал.
Заглянут в темные глазницы.
На миг застынут. Помолчат…
Мы смотрим сны, и в снах нам снится,
Что все мы – антиквариат.
* * *
Я знаю, что и этот снег растает,
И реки скинут панцирь ледяной.
Потянутся с зимовий птичьи стаи,
Всё оживет, запахнет вновь весной.
Я так люблю короткое мгновенье,
Когда набухнут почки тополей.
Когда на голых ветвях предцветенья
Блестит не клей – божественный елей.
Всего лишь день иль два – и зелень брызнет
Во все концы земли. Весенний взрыв…
И наступает упоенье жизнью.
Ты просто жив… Ты жив сегодня, жив…
* * *
И дом обшарпанный, жилой,
Лишенный стати иноходца,
В разбитое окно смеется
Над улицею пожилой,
Что ежедневно молодится,
Назло пытаясь быть стройней.
Всё тщетно.
Дом и сам боится
Остаться с ней наедине.
* * *
Как всё подстроено нарочно –
Пазы в пазы.
Ползут по проволоке прочной
Жгуты лозы.
Шаг – тут ступенька, там ступенька,
И дверь легка.
Простая летняя салтенька,
Не для греха.
Семья, посуда, стол скрипучий,
Вечерний чай.
И поцелуй чуть влажный, жгучий, –
Вскользь, невзначай.
Все разойдутся. Душных комнат
Ночной уют.
Цикадный сумеречный гомон
Вновь тут как тут.
Вдвоем сидеть бы нам за чаем
До петухов.
Когда от запахов качает,
Как от стихов.
* * *
Утро многих похоже на карту войны,
Где кустами раскиданы стрелки ударов
Покорения не рубежей, а страны,
Чтобы что-то потом написать в мемуарах.
Я, задумавшись, утром гляжу из окна,
Намечая свои рубежи наступлений.
То ли карта моя, скажем так, не верна?
То ль стратег заплутал в лабиринтах сомнений?
* * *
Море: пена, пена, пена…
Горсть воды в лицо.
День рождения у Лены.
Легкое винцо.
В голове такая каша
Из имен и лиц.
Да набросок карандашный
Из пяти страниц.
Поздравления, улыбки,
Болтовня гостей.
На песке прекрасно-зыбком
Смятая постель.
День уж клонится к закату
И настрой иной.
Выпей, Лена, словно с братом,
Горькое вино.
Элеонора Татаринцева
* * *
Тихо вползает рассвет по стене,
Сны улетают межзвездной дорогой.
Время подумать о будущем дне,
Что подступает вплотную к порогу.
Время смеяться и время любить,
Так упоенно, чтоб души летали.
И ничего, ничего не забыть,
Что обрели мы, а что потеряли…
Слышишь, синица стучится в окно?
Надо насыпать в кормушку ей крошек.
Тысячу дел разрулить заодно –
Будущий день, непременно, хороший!
Каждый его получил просто так,
Пользуйся с выгодой или бездумно.
Может, его проживешь на пятак,
Может, отважно, а может, безумно…
Позолотило окна окаём –
Выдано солнцу на взлет разрешенье.
День просыпается, сколько же в нем
Новых подсказок, начал и решений!
Коронавирус
Весна за окном с откровенною лаской,
Но ей откликаться не время теперь…
Гуляет на воле в перчатках и в маске
Всемирного мора неведомый зверь.
Всевластием пьян, нахлобучив корону,
Прохожих касается легкой рукой.
И путь в свою свиту кому-то откроет –
Недоброго дня нежеланный покой.
А всюду садов белоснежная дымка,
В полете ветра, воробьи, облака…
По городу бродит контакт-невидимка,
(Похоже, весну не увидим пока)…
Летучая мышь у него за плечами
И пепел на след его черный падет.