Но оно иной раз все равно вспоминалось. Ни чай не спасал, ни книги. Вчитывался в хитросплетения предложений и терял суть. Становилось неприятно от того, что слова пролетали мимо, в глаза влетали, внутри не задерживались. Захлопнул, глотнул из стакана. Посмотрел на заголовок. Виктор Пелевин. П-5. Дебильная обложка. Назар приволок, почтой заказывал. Сам, наверное, даже не открывал. Стах отбросил ее рядом с собой на диван, стащил очки, встал, потянулся, размял шею. Настроение катилось к чертям. Чертовы летние дожди, от которых невозможно дышать – задыхаешься, уж лучше б и дальше пекло, ей-богу.

Спас телефон, Брагинец наяривал второй раз за день. На сей раз сообщал, что поезд уже должен был приехать и что Миланка еще не отзвонилась, спрашивал, не привезли ли и кого послал. Не Сашка, а наседка. Трясется над своей малой, как будто она и впрямь принцесса. Станислав Янович не особенно вникал, что там девчонка натворила, понял только, что совсем вышла из берегов и нужны радикальные меры, чтобы она землю под ногами почувствовала. Какой-то журнал, какая-то съемка, мечты дурацкие. Батя ее на юридический впихнул, а ей лишь бы в камеру кривляться. Надо же, юридический… последний раз он ее видел девочкой с длинными, ниже талии, русыми волосами и в бриджах. Красивой, как куколка. Она сидела на диване с ногами в беленьких носочках, в наушниках и подпевала какой-то песне, звучавшей в них. Рядом дрыхнул здоровый кот – его подарок на какой-то ее день рождения. Они с Сашкой потягивали вино после ужина, бабы – Наталья и Ирина – уперлись из гостиной на кухню, ставить чайник.

Через неделю Ирины не стало. И Митьки не стало.

За то, что ему легко все в руки шло, что умел из воздуха делать деньги. За то, что ему завидовали.

- Да не переживай ты, племянник ее забирает. Уже там, наверное. Скоро будут, - отмахивался Стах в телефонную трубку, стоя у распахнутого окна и чувствуя, как наконец в помещение начинают врываться порывы свежего ветра. Дождь становился таким, каким его ждали – прибивал духоту, нес воздух, приносил облегчение. – Приедут, ужином накормлю, комнату покажу, спать твое сокровище уложу. Если надо, еще и сказку на ночь почитаю… - заржал, но быстро заткнулся. - Да понял я, понял, построже. Построже так построже. Устроить ребенку встречу с реальностью. Мы за ней приглядим, я же обещал… Да и Лянка, хоть и дура, но проследит, чтоб и волоска не упало… Племянник? Да помогает мне тут, здоровый лоб уже, работает… ну какой там наследник, ты же знаешь… Никого я в наследники не готовлю, уж этих-то точно. Ну и что, что ближайшая родня?.. ладно, неважно. В общем, Назар ее заберет, будь спокоен. О! Вон, кстати, и машина. Едут уже… Я ей напомню, чтоб тебе перезвонила. Да, угомонись. Нафиг было отправлять, чтобы потом тут устраивать… Ну и все! Проконтролируем, отбой.

Он отключился, отбросил телефон на диван. Назар подруливал к крыльцу, остановился. Стах сунул руки в карманы джинсов, перекатился с пяток на носки и развернулся на выход из кабинета. Спустился по лестнице, пересек гостиную, холл, вышел на крыльцо. Асфальт, трава, роса, лес – волгло, ароматно, душно. Уткнулся взглядом в молодую женщину с букетом пионов. Мокрую, холодную, в облепившей тело майке, сквозь черную ткань которой остро торчали соски. И на хрупких ключицах выступили мурашки от влаги. Она отряхивала волосы, поправляя их свободной рукой, и выглядела просто потрясающе.

Волгло, ароматно, душно.

Стах сглотнул. Вскинул брови. И даже не сразу понял, что тринадцатилетний ребенок из его воспоминаний и эта девушка – один и тот же человек.