Спустя десять лет после того злополучного лета, когда наша студенческая жизнь как раз подходила к концу, в нас зародилась надежда. В это время у нас стали появляться общие друзья, мы пересекались на некоторых лекциях и иногда даже оставались вместе в библиотеке, чтобы позаниматься.

У нас появился второй шанс, чтобы исцелить отношения, которые уже тогда постепенно разъедала коррозия равнодушия. Какое-то время нам удавалось поддерживать огонек трепетной дружбы: воскресный поход в кино, прогулка на велосипедах по горным тропам, как это бывало когда-то в детстве, и те редкие моменты, когда наши взгляды с еще различимыми осколками братской любви, всегда объединявшей нас, вдруг пересекались, как в той, прежней жизни.

Несколько месяцев я жил, хотелось бы сказать «мы» жили, надеждой, что все еще можно вернуть, пусть и не в точности так, как было, но хотя бы спасти что-то лучшее между нами. Однако разбитую чашку уже не склеить, и судьба принялась за свое: безжалостно стала отдалять нас друг от друга. Когда воспоминания прошлого вдохнули новую жизнь в нашу дружбу, когда казалось, что Тони и я, я и Тони, вновь можем стать родными братьями, коими никогда не были, все снова пошло не так.

Все началось, как и тогда, в один прекрасный августовский день. Один из тех дней, которые мы обычно проводили с друзьями на пляже.

Мы грелись на солнце вот уже два часа, как неожиданно пришел Пабло вместе со своей невестой и еще одной девушкой, которую никто не знал.

– Ребята, привет! – сказал Пабло, подходя к нам.

– Привет! – отозвались мы в унисон, не отрывая ни на секунду взгляда от пришедшей вместе с ними незнакомки. Любопытство в нас перемежалось с удивлением и незнакомым до этих пор желанием.

– Это моя кузина Ребекка. Ее родители только-только переехали сюда жить, и она еще никого здесь не знает… – сообщил Пабло, раскладывая полотенце на песке.

– Всем привет! – послышался мягкий голос.

Все трое разделись до купальников и плавок. Мы с Тони перевернулись на животы и, пряча взгляды за солнечными очками, продолжали наблюдать за незнакомкой.

Ребекка была настоящей красавицей с голубыми глазами, густыми волосами цвета ванили и атлетическим телосложением. Не сказать, чтобы она была высокая или низкая, скорее, среднего роста. Мы были просто ошеломлены, когда она начала растирать солнцезащитный крем по всему телу. Она заметила, что мы наблюдаем за ней, – причем не только она, но и ее кузен, среагировавший недружелюбным взглядом, – и одарила нас улыбкой. Когда с растиранием кремом, наконец, было покончено, она улеглась на полотенце лицом вниз. В тот день она была в черном бикини, которое подчеркивало ее светлые волосы, хотя это было последнее, от чего мы никак не могли оторвать свои взгляды.

С тех пор Реби – так ее по-дружески все называли – стала одной из нашей компании, но не единственной в нашей жизни.

Если что-то и привлекало меня в ней больше, чем ее телосложение, так это неисчерпаемая энергия, какое-то неутолимое желание использовать каждое мгновение жизни, которую она будто заново открывала для себя. Каждое мгновение было для нее возможностью построить новые планы на будущее, она еще не проживала сегодняшний день до конца, а уже думала о дне завтрашнем. Это было время, когда Реби даже не хотела знать значение таких слов, как сон, покой или отдых.

Всего за несколько недель она смогла стать для всех хорошей подругой и обзавестись двумя преданными поклонниками: двумя братьями, которые братьями не были. Я прекрасно помню все эти глупые заигрывания, эти взгляды одного и другого, эти приятные моменты, когда можно было поболтать с ней. Я помню двух детей, которые, будучи уже совсем взрослыми, призывали: «Посмотри на меня, Реби. Посмотри, как я ныряю в бассейн головой вниз. Посмотри, как я могу стоять в воде на голове. Посмотри, как я похож на тебя, а он совсем нет. Посмотри на меня, Реби».