– Винтер…

– Что?

– Послушай… Прости, если лезу не в свое дело, и, если не хочешь, не отвечай, но… Почему вы поссорились с отцом?

Винтер мигом отгородился привычной ледяной стеной – переменился в лице и будто ушел в себя. Сложный он все-таки человек. Я уже думала, что промолчит, но он ответил:

– Отец меня ненавидит.

– Как это?

– Да вот так. Мои сестры – дети от другого брака. Мачеха у меня хорошая, не подумай, но мы никогда не были особо близки. А отец… Наверное, он видит во мне мать. Поэтому его в моей жизни почти не было. Так, образ. Или, лучше сказать, образец. Говоришь, как с пустым местом. Точнее, чувствуешь себя именно им. И в один момент я сорвался. У меня был друг, мы с детства дружили, и его семья попала в опалу. Я просил о помиловании, отец отказал. Заявил, что не моего ума дело, а если так жажду помочь, то лучше заняться собственной жизнью и выбрать невесту, пока он не сделал это за меня.

– Жалеешь? Что устроил мятеж?

– Да, – задумчиво ответил Винтер. – Но не о том, что пытался свергнуть отца с престола, а о том, что пострадали мои друзья. Я-то здесь, а где они? Их никто не пощадит.

Уже не рада была, что завела этот разговор, но я должна знать. Понять, что происходило в его жизни до того, как он попал на Землю. Потому что Винтер перестал быть для меня чужим человеком.

– А твоя мама? Она жива? – спросила, чтобы разом покончить с неприятной темой.

– Да. У нее другая семья.

– Но ты же сказал, что у вас браки – раз и навсегда, – зацепилась за несоответствие.

– Если не было измены. А она была. И второй брак у нее неофициальный. Потому что, как я тебе и говорил, тот, кто уличен в измене, не может создать семью по закону. Но их брак с отцом был разорван, и она ушла. Я слышал о ней лишь пару раз.

– Прости, что заставила говорить о неприятном.

– Ничего. – Винтер махнул рукой. – И можешь звать меня Вин, если хочешь. Просто так обычно называли родители, и я никак не могу привыкнуть…

Он отвернулся, задумался о чем-то своем. Я отставила чашку и придвинулась к нему, обняла. Это начинало входить в привычку – вот так делиться одним теплом на двоих.

– А хочешь, покажу тебе телевизор?! – придумала, чем можно его отвлечь. – Наше чудо техники.

– Покажи, – Винтер без особого энтузиазма пожал плечами, но я уже отыскала пульт, которым пользовалась крайне редко, предпочитая смотреть все через интернет, и нажала на заветную кнопку.

Вспыхнул экран, возникла картинка, и Винтер забыл обо всем на свете.

– Магия! Совсем как на Новый год! Я еще тогда хотел спросить, – прошептал он ошеломленно, глядя на самую обычную рекламу.

– Нет, не магия. Техника. Изображение сначала снимают на камеру, а затем уже передают в каждый дом. То есть то, что ты видишь, могло происходить год или десять лет назад и даже больше. И не факт, что это – на самом деле.

По экрану прошлась мультяшная корова, обещая самое вкусное в мире молоко.

– Нет, это магия, – упорствовал Винтер. – Я такого в жизни не видел!

– В Ледяных чертогах нет техники?

– Такой – нет. Есть другая. В основном разные виды саней, управляемые через магические потоки. Голограммы для связи на расстоянии. А тут… – И он завороженно уставился на рекламу стирального порошка.

Значит, могу оставить Винтера наедине с голубым экраном и немного поработать. Показала, как пользоваться пультом, и пошла в спальню, к любимому ноутбуку. Надо было проверить почту, поздравить с Новым годом всех, кого не успела. А не успела никого, кроме своей семьи. Да и была пара проектов, которые мы собирались воплощать после праздников. Их тоже следовало немного проработать.