– А вы, простите, кто?

– Я? В каком смысле?

– Ну вы редактор, директор?

– Я и директор, и главный редактор, и хозяйка, – с гордостью заявила Ангелина.

– О боже, и все это в одном лице? У вас маленькое издательство?

– Да, маленькое, мы, конечно, некоторым образом зависим от крупной издательской фирмы, ну распространение и все прочее, но политику проводим самостоятельную. Я предпочитаю издавать не так много, но никаких этих массовых авторов… Пока получается, но что будет дальше, кто знает. Извините, а как ваше имя-отчество?

– Маргарита Романовна, а вас как звать-величать?

– Ангелина Викторовна, а это моя помощница Тамара.

Мака недовольно поморщилась, она не любила свое имя, ей больше нравилось быть Макой.

– Ангелина Викторовна, – к стенду подошел главный редактор издательства «Минимум» с каким-то иностранцем, – позвольте вам представить моего друга Штефана из Венгрии…

Ангелина извинилась и вступила в разговор с венгром, вполне прилично говорившим по-русски. Разговор был сугубо профессиональным и деловым. Она хотела пригласить его сесть за столик, но там расположилась Маргарита Романовна и вести беседу при ней было как-то не очень ловко. И она предложила ему присесть на ящик под стендом. Когда минут через пятнадцать венгр ушел, присутствие Маргариты Романовны вдруг стало раздражать Ангелину. Она еще раз извинилась перед ней и вышла на открытую галерею, где во множестве расположились торговцы сувенирами. Черт, какой собачий холод! И совсем не хочется смотреть на прилавки. И вообще, хочется вернуться к себе на стенд и чтобы там не было этой Маргариты. Гелька, ты что с ума сходишь, сама же ее пригласила, старушка одинока, ей, видно, не с кем поболтать по-русски, а ты бесишься. А чего беситься? Пойди и скажи честно: извините, дорогая Маргарита Романовна, но мне надо работать. Или она не поймет? Думает небось, что это за работа, одна болтовня? Но нет, она вроде продвинутая, книги любит, Гумилева, а ты, Гелька, просто дура! Какая-то тетка пожелала тебе удачи, ты и растрогалась. Конечно, растрогалась, еще бы не растрогаться, если все вокруг тебе пророчат только всякие гадости! Поневоле от первого доброго слова рассиропишься… Нет, растекаться в сироп не стоит, надо просто воспринять добрые слова этой тетки как первую ласточку… Теперь тебе будут говорить много добрых слов… В конце концов, официальное открытие будет только завтра, а тебе уже сказали добрые слова… – уговаривала себя Ангелина, трясясь от холода.

– Гелечка, вы что тут мерзнете? – спросил ее симпатичный пожилой художник из «Грифа».

– Так, на нервной почве, – стуча зубами, ответила она.

– Да вы простудитесь, идите в помещение!

– Да, в самом деле, спасибо!

На стенде Маргариты уже не было.

– Ангелина Викторовна, вы же сами ее пригласили, – смеялась Мака, наливая ей горячий чай из термоса. – Так почему убежали? Она вполне милая, только вот всю пастилу слопала. А так очень даже славная старушка.

– Да знаю, она обиделась?

– Кажется, нет, просто поняла, что пастилы больше не дадут, а еще я ей посоветовала заглянуть на стенд «Серебряного века».

– К конкурентам сплавила? – улыбнулась Ангелина.

– Вот именно.

– Ты иди поешь, а я тут побуду!

– Да ну, Ангелина Викторовна, пошли вместе, Артур присмотрит, правда, Артурчик?

– Да-да, не волнуйтесь, я никуда не уйду!

– …Нравится тебе тут? – поинтересовалась Ангелина, откусывая длинную франкфуртскую сосиску.

– Где? В кафе? – уточнила Мака.

– Да нет, на ярмарке.

– Не то слово! Просто кайф в чистом виде, так интересно! Сегодня будет пресс-конференция Болотина, вы пойдете?