– А почему ее не нашли во время предыдущих рейдов? – спросил Джи.

– Кого?

– Ну, этот катер, «Гею»?

– Ты что, Джипер, меня не слушаешь? – нахмурился Хитч. – Я же говорил – «Гея» могла улететь в космос. Вот и не нашли. Или она могла упасть в океан – и тогда ее тоже не нашли. Все просто. Да даже если корабль разбился на суше – его не найти. Ты представь только, какие там просторы! Это все равно что выкинуть гайку над Темной долиной и потом ее искать. И то проще было бы. Так что Алекса У мы не найдем никогда! И вообще, у рейдеров других забот полно… Джипер, ты меня сбил. Ты что, не можешь просто послушать своего начальника?

– Могу…

– Вот и моги. А я пока расскажу про первые рейды. И вообще, слушайте все, никому не спать!

И Хитч рассказывал дальше, но дальше я его не слушал. Да я мог бы и с начала истории его не слушать. Потому что историю эту я знаю наизусть. Более того, я к этой истории имею самое что ни на есть прямое отношение. Ну, во всяком случае, в какой-то мере. Алекс У – мой родственник. Прапра ну и еще несколько раз прадедушка. У меня в семейном альбоме есть его фотография. И его, и всей команды «Геи». Такие здоровенные дядьки в антиперегрузочных костюмах, мужественные, суровые лица. И если уж на то пошло, то я и сам…

– А вдруг там все-таки есть люди? – снова спросил Джи.

– Нет, – ответил Хитч с авторитетом опытного космопроходца. – Там нет людей.

Мы сидим в кубрике. То есть лежим. Выходить нельзя. Каждая группа – четыре человека – в своем кубрике. На койках. Кроме коек, есть малюсенькая туалетная, и все. Кран с водой. Под потолком интерком.

Дверь есть, но она закрыта. За ней узенький коридор, он тянется до кают-компании и рубки. Но выйти мы не можем. Считается, что группы не должны общаться во время рейда. Чтобы не передраться еще до высадки. Наверное, оно правильно – мне все время хочется передраться, Хитч постоянно что-то рассказывает, от его голоса у меня настроение только ухудшается. Все-таки я привык жить в одиночку, я тут почти в таком же объеме пространства еще с тремя.

И Хитч все время болтает.

– Самое-самое – это вода, – болтает Хитч. – Можно найти ванну…

– Чего? – не понимает Джи.

– Ванну. Это большой сосуд, его можно заполнить водой и в нем лежать.

– Зачем? – не понимает Джи. – Зачем лежать в воде?

– Затем, дубина, – отвечает Хитч. – Это лучшее. Горячая вода – целая ванна горячей воды.

– Это глупо – лежать в воде… – сомневается Джи.

– Там целая планета воды. Целая планета воды, целая планета дерева…

Хитч рассказывает, чего еще полно на планете. А потом показывает всем кусок зеленого камня, нанизанный на цепочку.

– Это изумруд, – сообщает Хитч.

– Зачем он? – спрашивает Локк.

– Зачем… Это койка зачем, это кружка зачем, это ты зачем, а изумруд просто так. В этом его высшая ценность – он просто так.

Хитч вешает изумруд на шею, оглядывает нас с превосходством.

– К тому же это отличный слюногон, – говорит Хитч. – Изумруд способствует выделению слюны лучше, чем все пуговицы, а это очень полезно в наших условиях. Суешь изумруд в рот, слюна выделяется в два раза сильнее, гидробаланс остается положительным. То есть ты не сохнешь.

Хитч засунул изумруд в свою пасть и принялся чмокать, выделять слюну.

– А есть рубины, – рассказывает Хитч. – Некоторым везет, и они находят рубины, они еще большие слюногоны. Или даже алмазы…

Я засыпаю. Под воспаленные рассказы Хитча. Уже в очередной раз за длинный-предлинный день. Мне снится вода. Ее много, почти до горизонта…

– Просыпайся! – дергает меня Хитч. – Скоро пойдем в рубку.