«Газель», прервав течение невеселых мыслей, дернулась и остановилась. Рустам, выглянув из-под дырявого тента, спрыгнул на пыльную дорогу, а затем, с заботливостью неуклюжей наседки, и Александру помог выбраться из кузова.

Сквозь медленно оседающую пыль Бежецкий разглядел в отдалении бэтээр и пару открытых «уазиков». Оттуда в сторону горской кавалькады направлялись трое безоружных на вид людей в камуфляже. К ним, снова подняв облако улегшейся было пыли, лихо подкатил открытый джип, как мартышками увешанный вооруженными до зубов «чехами».

О содержании беседы легко можно было догадаться по оживленной жестикуляции, потрясанию автоматами и беспрестанному передергиванию затворов. Несмотря на кажущуюся малочисленность, наши беспокойства не проявляли, что позволяло заподозрить нехилую подготовку к встрече. Вот на той высотке, например, очень удобно мог расположиться снайпер, а то и пара, а вон в том участке зеленки – легко укрыть еще парочку бэтээров или бээмпэ…

Наконец один из аборигенов обернулся и махнул Рустаму. Тот в ответ подтолкнул Александра вперед, неотступно как тень следуя сзади.

Все трое наших были в темных очках. Пот, ручейками струящийся из-под «афганок», превратил покрытые белесой пылью загорелые лица в удачные подобия африканских масок. Один, судя по зеленым звездочкам на матерчатом погончике – капитан, молча подошел к Бежецкому и бегло осмотрел его, бесцеремонно поворачивая, как бездушный манекен. «Врач»,– решил Александр. Осмотр его озадачил. Никогда он не слышал ни о чем подобном. Горцы, притихнув насколько это было возможно, тоже настороженно следили за действиями «покупателя». «Что, не подхожу по кондиции?» – чуть было не сорвалось у Бежецкого с языка, но, к его облегчению, капитан уже обернулся к старшему из встречающих и утвердительно кивнул.

Один из трех офицеров, повинуясь команде старшего, сбегал к бэтээру и вернулся, держа в руках обычный желтый пластиковый пакет с рекламным «кэмеловским» верблюдом на боку. Александр отметил, что башенка доселе безучастного бэтээра, дрогнув, медленно повернулась, и могучий КПВТ заинтересованно и недобро глянул на «теплую компанию». Александр догадался, что операция вступает в завершающую, не самую, видимо, приятную фазу. Алчность воинов джихада давно вошла в поговорку, и большинство подобных сегодняшней операций срывалось именно при обмене «товаром».

Старший спокойно принял ношу у расторопного летёхи, сделал десяток неторопливых шагов, четко, как на плацу, остановился и кинул пакет барбудос. Один из молодых горцев, шестерка судя по всему, суетливо кинулся его ловить и – вот косорукий! – не удержал в руках скользкий пластик. Пакет, подняв облачко пыли, плашмя шлепнулся на дорогу, и из него посыпались плотные зеленоватые «кирпичи».

Возле джипа тут же поднялась шумная возня. Весело переговариваясь, моджахеды считали и, видимо, тут же делили баксы по понятиям.

Александр, оценив увесистость пакета, озадаченно подумал о том, что за его скромную персону явно выложили слишком много. Или, пока он тут на курорте прохлаждался, доллар упал? А что, вдруг в Америке начался кризис…

Неожиданно один из чеченцев, здоровенный бородач, известный Александру как Ваха, по словам Рустама, бывший комсомольский вожак, подбежал к пленнику и завопил, надсаживая глотку, будто до офицеров было минимум километр:

– Эй, командыр! Мы так не договаривались! Маловато баксов привез. Я ща-аз справедливость навэду!

И, выхватив прадедовский кинжал с серебряной насечкой, немытыми, корявыми от грязи пальцами ухватил отшатнувшегося Александра за ухо.