Милана тем временем размазывает крем по столу. Ровным слоем, как я учила её покрывать коржи.

– Папа, Лиза посила купить Биги ком, – перебивает малышка своего отца. – Скоя надо его коймить, а ты у нас сидишь, – она даже не смотрит на него, продолжает своё дело.

– Помню, милая. Всё помню, – улыбается он и треплет ей волосы.

От прежнего возмущения нет и следа. Переключение, словно по щелчку пальцев, происходит моментально. Можно подумать, что у него что-то с головой, но тут как раз всё в полном порядке. Человек такой. Вспыльчивый, но отходчивый.

– В следующую субботу мы идём в цийк. Ты обещал, – иногда мне кажется, что дочка переводит разговор специально, лишь бы не слышать, как мы ссоримся. Ведь я сейчас хотела высказаться, но Мила сбила весь настрой. Значит, они опять куда-то пойдут? Парадокс моего развода – дочка видит отца намного чаще, чем когда мы были женаты. И это несомненный плюс.

Минус в том, что воспитательная функция только на мне. Он же только балует ребёнка. И, конечно же, это отражается на отношениях. Не сомневаюсь, она любит нас одинаково, но мне чаще приходится её чему-то учить, что-то запрещать, и не всегда Милана воспринимает это как что-то нормальное. С папой же можно всё. Тут я проигрываю. И это ужасно бесит.

Малышка деловито провожает Диму. Я всовываю ему остатки сладостей. И мы договариваемся, что в следующие выходные он заберёт дочь в субботу утром.

– Я хочу погладить Масика, – выдаёт моя бесстрашная девица, когда закрывается дверь за отцом. – И подаю ему игушку. Сама, – Поджимаю губы. В очередной раз я опростоволосилась. Придётся объяснять, что уже подарила купленные вещи.

– Тебе же понравился Биги, – пусть я жутко ревную, но маленькая собачка лучше огромного добермана.

Мне нужно самой привыкнуть к нему. Тем более Дима против. Если он узнает, что мы не послушались, то будет скандал. И вот тут он уже так быстро не остынет. Нужно и его подготовить, и себя, и… Что ж так сложно-то? Мысли прерывает трель телефона. Малышка добегает до него быстрее меня.

– Дежи, – вручает гаджет.

– Спасибо, – улыбаюсь дочери. – Да, Мила, – Косолапова редко звонит сама, и, значит, случилось что-то срочное.

– Выручай. У матери Демьяна завтра День рождения, – сходу выпаливает она уже раз пятьсот обмусоленный факт.

– И? – не понимаю, с чем надо помочь.

– И нужен торт. Килограмм на двадцать, – выдаёт подруга.

– С ума сошла? – мне за ночь такое чудо не сотворить.

– Хорошо. На пять. Или семь, – недовольный тон и снисходительное пофыркивание можно принять на свой счёт, но это точно не так. – Просто я злая, и мне сильно хочется, чтобы она удавилась этим тортом.

– У-у-у, довела? – присвистываю в трубку, устраиваясь на диване и обнимая дочь.

– Ещё как. Она завернула все торты, которые мы смотрели. Сказала, что хочет сюрприз. От меня. Ну! Представляешь! Сюрприз! Знает же, что мне некогда, что давно не работаю помощницей у её сына, и всё равно достаёт, – последние слова звучат с обидой. Она, действительно, расстроена. – А можно сделать торт из мышьяка?

– Нет, – мягко отвечаю ей. Зарываюсь пальцами в золотистые волосы Миланы-младшей. Малышка быстро усаживается ко мне на колени.

– Ну, хотя бы украшения из него сделать? – с отчаянной надеждой и дикой мольбой в голосе просит девушка, точно умирающий о капле воды на последнем издыхании.

– Нет, – всё также ровно.

– Ну, тогда что-то типа шоколадного шоколада в шоколаде. Может, хоть потолстеет зараза, – выговаривает со злорадством. – И украшения из карамели. Помню, ты бабочками хвасталась.