Борька Жгут в женские руки не давался. Все выгуливался, выигрывался, бренчал на струнах лакированного инструмента и женской души, портил себе репутацию. Ниночку ничто не пугало. Вцепилась она в Жгута мертвой хваткой и на правах любимой девушки ждала, пока жертва обессилит и запросит пощады. Почти два года не разжимались смертельные кольца удава. Контролируя чужую жизнь, она пыталась выправить и свою. Нежно и мягко, по миллиметру затаскивая жертву в силки, быстро училась хитростям безопасного флирта, всяким женским штучкам, но честь девичью, не поруганную, блюла зорко и, быть может, именно таким подходом смогла держать Борькины развязные поползновения в узде, пока тот не плюнул и не сделал предложение.

Особой корысти Нина не придерживалась. И так ясно, что обеспеченные родители и чаду своему на первых порах помогут семейную жизнь наладить, а там, как кривая выведет. Но любовно расчерченная и вымеренная молодой женой линия будущего счастья уперлась в подозрительную свекровь. Та избранницей сына была недовольна и раскошеливаться на обустройство семейного гнезда не собиралась. Ровно месяц выдержала Ниночка косые взгляды, перешептывание за спиной и милые улыбки, как плевки в лицо. Потом собрала застиранные вещички, с мужем и чемоданом вернулась обратно к тетке на постой. Тамара приняла ласково, все старалась угодить, дала перезимовать, а как только солнышко пригрело, выселила молодых в сырую времянку на летнее житье с глаз долой, но по соседству, под личный контроль.

Ниночка и тут не противилась. Понимала, если тетка отвернется от нее, выход один: или разводиться, или возвращаться в станицу, потому что вся современная жизнь, по ее философии, упиралась в деньги, а вернее, в их отсутствие. Кризис накрыл общество очередной ударной волной, когда Ниночке случайно выпал лотерейный билет – один из друзей Бориса помог на правах стажера устроиться в дохленький банк местного разлива. Там она проработала ровно два года, пока из декретного отпуска не вышла основная работница, и Ниночку попросили написать заявление по собственному желанию. Лишних людей в банке не держали.

Пришлось опять искать работу. Тут как раз Борька в гости зачастил, в кафе заприглашал, на ушко зашептал всякие непристойности, одним словом, кавалер осмелел, а когда устроился в отдел кредитования автосалона, и деньги вдруг посыпались из карманов. Ниночка хорошо подумала и подвела первую ночь в общей постели под согласие жениться. Возвращаться в родную станицу не хотелось. Зацепилась она за Борьку якорным крюком изящной каравеллы, поставила на карту все и… проиграла…

То, что жена вернулась не в духе, Илья приметил сразу. Жизненный опыт подсказывал: с порога лишних вопросов лучше не задавать, надо дождаться подходящего момента. Многое ему не нравилось в затее отселить племянницу на квартирование, но спорить Илья не любил, надеялся на солидный жизненный опыт и женское здравомыслие. Нинку принял как родную дочь, слова грубого никогда не сказал, даже несколько раз вступался за нее, когда Тамара выискивала повод придраться.

Укладываясь спать на широкой кровати, Илья окликнул жену. Та на ночь глядя затеяла постирушку, громыхала в ванной тазиками.

– Чего тебе? – Явившись на порог спальни, Тамара вытирала подвязанным фартуком белые полноватые в обхвате руки. Лицо от наклонов раскраснелось, короткие кудри разлохматились, а высокая грудь разрывала посредине хлопковой кофточки петлицу.

– Ты скоро? – Муж, глядя на такую красоту, позабыл суть вопроса, а только тоскливо уставился на обожаемую супругу.