– Опаздывает. Сильно.

– Чтобы, как придет, быстро ко мне, – комиссар и сам удивился, что его голос прозвучал так раздраженно.

– Хорошо, герр Ланн.

Захлопнув дверь своего кабинета, Рихард первым делом начал просматривать свежие сводки. Красная Гроза… имя не давало ему покоя со вчерашнего дня. Каким образом он мог попасть в их город… произошло это или еще только произойдет? Ведь не так просто пересечь границу незамеченным, но если этот незнакомец действительно хорош…

– Доброе утро, герр Ланн.

Карл стоял в дверном проеме – собранный, аккуратный, с безукоризненно расчесанными волосами… и отчего-то Ланн опять почувствовал раздражение.

– Закрой дверь, – резче, чем сам того хотел, велел он. Молодой человек подчинился и приблизился. Рихард не сводил с него глаз и вдруг заметил на скуле уже успевший потемнеть синяк.

– Так… – произнес тихо и довольно угрожающе, с удовлетворением видя в глубине глаз страх. – И чем же ты занимался ночью? Откуда это?

Ларкрайт сразу понял, о чем именно его спросили, и пожал плечами:

– Ударился о дверь в вагоне.

И даже взгляда не отвел. Рихард усмехнулся. Вновь не без удивления поймал себя на странной мысли: «готов поверить». И ненадолго сделает вид, что поверит. В конце концов… это его собственная вина, что инспектор ему не доверяет, он привык к этому. Почему же тогда ему сейчас стало вдруг так погано от этого ровного тона и ясных глаз?

– Жаль… – протянул медленно, поднимаясь из-за стола и идя навстречу.

У Ларкрайта был усталый вид, будто ночью он спал очень плохо, а может быть, вообще не спал. Теперь Рихард увидел и поджившую рану на губе, и сбитые костяшки пальцев. Карл не шевелился, позволяя комиссару так беззастенчиво себя рассматривать. Ланн обошел инспектора по кругу и, подойдя вплотную, остановился. Коснулся рукой подбородка, разглядывая синяк.

– Что случилось?

Почувствовал, как Карл вздрогнул, и сжал его плечо:

– Ну? Я ни за что не поверю, что потом ты бил дверь еще и кулаками.

Ответом было упрямое молчание. Но Рихард готов был подождать еще немного. Карл сдался:

– Я… вступился за одного из крысят.

– И за кого же? – вкрадчиво полюбопытствовал комиссар, по-прежнему не давая опустить глаза.

– Я… не знаю, он очень быстро сбежал, как только я появился и отвлек их внимание.

– Их… кто эти они?

– Коты.

Ланн разжал руку и отступил. Ответ был ожидаемым, но слишком неприятным, даже для такого мерзкого дня, как этот.

– Какого черта… – Рихард развернулся к столу и взял сигареты.

– Они вернулись несколько дней назад, и… по всей вероятности, они на кого-то работают. Охотятся за крысятами.

Ларкрайт мог этого и не произносить. Разговор с доктором Леонгардом по-прежнему был очень свеж в памяти комиссара. Вот только никаких мер на случай, если ученый вот так просто объявит новую охоту на детей, Ланн не предусмотрел.

И сейчас единственной пришедшей ему в голову мыслью было пойти и все-таки пристрелить этого чертова ублюдка. Но, разумеется, так он поступить не мог. Уже через несколько минут в голове комиссара возникло другое, более разумное решение.

– Ну и кто виноват в том, что меня чуть не убили? Алан, какого черта?

Я была слишком зла, чтобы понижать голос, и сама слышала его будто со стороны – дребезжащий, визгливый голосок маленькой девочки, от которого светловолосый горе-изобретатель лишь сильнее вжимался в стенку вагона, словно побитая собака.

– Я искал тебя, Вэрди! Но…

– Но прежде чем возвращаться в логово, ты решил заглянуть на ту самую свалку, верно? – я сделала шаг навстречу, мимолетно оглянувшись: вокруг нас постепенно собиралась толпа детей, даже Маара таращилась на нас бессмысленным взглядом. – Что еще тебе там надо?