Кто-то поднимался ему навстречу. Сначала поручик рассмотрел только крупную фигуру в солдатском обмундировании, с оплетавшим погоны трехцветным шнурком вольноопределяющегося. Отметил привычным глазом, что человек этот, полное впечатление, военную форму надел едва ли не впервые, не привык к ней…

Человек поднялся на лестничную площадку, свернул налево, на тот пролет, по которому спускался поручик…

– Николай Флегонтыч?! – воскликнул Савельев и радостно, и с нешуточным изумлением.

Самолетов остановился с маху, на его лице читалось такое же удивление, но и некоторое смущение. Мундир с погонами вольноопределяющегося и в самом деле сидел на нем нескладно, хотя вины портного в том, конечно, не было.

– Ах, вот куда вас определили, Аркадий Петрович, – сказал он так, словно раскрыл для себя некую загадку. – Вот оно, ваше назначение загадочное, над которым Позин столько голову ломал, царствие ему небесное…

– Ну, со мной-то все понятно, – сказал поручик. – А вот вы, Николай Флегонтыч? Вы же человек совершенно штатский, вас неволить военные власти не вправе…

Самолетов, потупясь, ухмыльнулся с тем же конфузливым видом, совершенно ему прежде не свойственным:

– Да кто ж тут приневоливает? Вас ведь не неволили, а? Исключительно по доброй воле… Вот и мне сделали предложение, огонечками в здешних колдовских часах просверкали… Изрядно подумавши, согласился… Ну да, да, променял крепкое и благополучное купеческое будущее на черт знает что… – он поднял глаза. – Но какова грандиозность предприятия, Аркадий Петрович! Купцов, даже миллионщиков, хоть лопатой греби, ремесло это почетное и доходное – зато происходящее здесь…

«Неужели он оттого и конфузится, что боится в моих глазах выглядеть смешным? – подумал поручик.

В самом деле, на взгляд иных, решение нелепое: тороватый купец с большим будущим вдруг меняет все на здешнюю, что ни говори, зыбкость – здесь и с головой можно расстаться в два счета, как же, знаем, успели бегло прочитать кое-какие бумаги… Но нет, пожалуй, не зря штабс-капитан Маевский употребил словечко “завороженные”…»

Самолетов торопливо спросил:

– Не подскажете ли, где здесь медицинская часть? Меня туда направили…

– Ну как же, я только что оттуда, – сказал поручик. – Пройдете в конец коридора, поднимаетесь по правой лестнице на следующий этаж, а там уже останется только идти прямо, пока не увидите табличку.

– Благодарствую, – сказал Самолетов. – Всего вам наилучшего.

Он неловко поклонился и двинулся в указанном направлении. «Ну да, смущается, – подумал поручик. И совершенно зря…»

Он уже спустился в обширный вестибюль, где даже тихие шаги отдавались громким эхом, когда высокая и тяжелая входная дверь хлопнула с совершенно не свойственной подобным местам развязностью, так что даже невозмутимые караульные, хотя и не двинулись с места, проводили влетевшего с улицы неодобрительными взглядами. Он же, нимало не смущаясь своей бестактностью, едва ли не вприпрыжку припустил в сторону поручика. Радостно воскликнул издали:

– Ага! А зверь, как говорится, прямо на ловца! А я как раз за вами, пойдемте быстренько!

Это был штабс-капитан Маевский собственной персоной, коему полагалось бы пребывать под арестом. Однако он был на свободе и на удрученного узника ничуть не походил, прямо-таки лучился деятельной энергией.

Поручик, ничего и не пытаясь понять, последовал за ним. Маевский, косясь на него с самым доброжелательным видом, тут же спросил:

– Что это вы на меня украдкой поглядываете, будто виноваты в чем? Извольте отвечать, когда старший по званию спрашивает! Прозвучало это вполне доброжелательно, шутливо, и поручик решился: