Но Дибо не желал быть тараканом. Он догнал меня, схватил за руку и насильно развернул. Моя голова дернулась, проклятые шпильки опять рассыпались, скрученные в пучок волосы волной легли по плечам.

Уже дважды они выручали меня в сложной ситуации, но, кажется, не сегодня. На каменное сердце Дибо красота, похоже, не действовала. Он небрежно хмыкнул, будто хотел сказать: «Ну-ну, давай! Посмотрим на твои приемчики капризных красоток!» – и мое ангельское терпение лопнуло, словно мыльный пузырь.

Я почувствовала, как запылали щеки, как затряслись от обиды губы, но мне уже было все равно. Я выпрямилась, собрала волосы в кулак, зло сунула их за шиворот майки и смело заглянула в черную бездну глаз. Нас отделяло несколько ступенек, и я хотела пронзить его надменным синим взглядом, но, увы, ощущение, что смотрю на него сверху вниз, не появилось, настолько рослым он был.

– Слушай! Ты что ко мне пристал?

– Нельзя?

– Иди своей дорогой! Я тебе не мешаю! Да, я вышла вчера замуж за твоего отца. Да, у нас большая разница в возрасте. И что с того?

– Ничего, если бы ты вышла замуж по любви, – резко ответил он.

Лучики вокруг глаз пропали, густые брови сошлись к переносице, лицо стало угрюмым и… злым. Насмешливая интонация сменилась на серьезный тон.

– Я люблю Андрея. Он прекрасный человек, добрый, отзывчивый, надежный. За таким мужем, как за каменной стеной.

– Вот ты и раскрыла свою акулью сущность, мамита, – лицо его снова стало насмешливым. – Тебе нужна каменная стена, чтобы спрятаться от бытовых проблем и развлекаться на наши деньги.

«Наши!» – я чуть не захлебнулась от возмущения. Сам такой же присосавшийся паразит, как и я, еще смеет говорить, что он лучше меня! Я уже раскрыла рот, чтобы сразить его этим аргументом, но вовремя прикусила язык. Мы знакомы несколько часов. Я ничего о нем толком не знаю, а верить сплетне Глеба не могу до конца: он и солжет в личных интересах запросто.

– Во-первых, – отчеканила я, – перестань меня звать мамитой. Я тебе не мамочка!

– О, наш домашний питомец подал голос, – развеселился Дибо. – А что, во-вторых?

Я захлебнулась от злости и даже скрючила пальцы, желая теперь вцепиться дорогим маникюром в трехдневную щетину Дибо.

– Во-вторых, – сквозь зубы процедила я, – ты, кажется, собирался поехать в фирму.

– О, это сделать еще успею. Отец меня не торопит.

– Тогда иди своей дорогой и оставь меня в покое. Иначе все расскажу Андрею.

– Рассказывай, – захохотал Дибо. – Мне без разницы.

– Ты почему себя так ведешь? Это бесстыдство или самоуверенность?

Я просто кипела от чрости и готова была растерзать этого несносного сыночка, который свалился на мою голову и треплет нервы. У меня и так проблем выше крыши. Не знаю, что делать с Глебом, да и мамуля вот-вот приедет за порцией впечатлений и новостей. Удивительно, как она еще не появилась!

– Уверенность в себе.

Он смотрел на меня насмешливыми глазами, в уголках которых лучиками опять разбежались морщинки, и я вдруг поймала себя на мысли, что где-то уже его видела. Его южная красота и харизма вблизи поражали еще больше. Казалось, что он притягивает меня к себе, как магнит.

– Смешно, – фыркнула я, сорвалась с места и преодолела последние две ступеньки.

Осталось еще пробежать по коридору и скрыться в спасительной спальне. Внизу, в гостиной я краем глаза заметила движение, но не остановилась и свернула в коридор, ведущий к нашей с Андреем комнате.

Дибо оказался проворнее. Он в два прыжка настиг меня и прижал руками к стене. Я резко присела, намереваясь поднырнуть под его локоть и удрать, но он больно сжал мои плечи.