– Вы сами выбирали стихотворение?

– Да, – пожала я плечами.

– Вы хотели посмеяться над уважаемыми людьми?

– Нет.

Я протянула руку и взяла приглашение. Люди перестали смеяться и застыли в ожидании моей реакции. Тишина стояла такая, что слышен был треск невыключенных микрофонов и щелчки камер журналистов. Я осторожно, будто опасаясь, что сейчас оттуда выскочит лягушка, развернула картонку и пробежала по ней глазами. Недоуменно подняла брови: все прилично.

На левой стороне приглашения, предназначавшейся для стихотворения, красивым вензелем был выведен заголовок:

Игорь Северянин

Минет

Это было у моря

Это было у моря, где ажурная пена,

Где встречается редко городской экипаж...

Королева играла – в башне замка – Шопена,

И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

Было все очень просто, было все очень мило:

Королева просила перерезать гранат,

И дала половину, и пажа истомила,

И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.

А потом отдавалась, отдавалась грозово,

До восхода рабыней проспала госпожа...

Это было у моря, где волна бирюзова,

Где ажурная пена и соната пажа.

– Ничего не понимаю! Прекрасное стихотворение! Шедевр мировой лирики! Что не так?

Кто-то не выдержал и прыснул в ладонь. За ним другой, и по залу опять с переливами и всхлипываниями понесся смех.

– Она не понимает! Держите меня! – хохотал один.

– Сама невинность! Ик! – икал другой.

– Девушка, вы с какой звезды прибыли на нашу грешную землю, – причитал третий.

– Вот, оказывается, чем занималась королева с пажом! – лежал на столе маленький и невзрачный адвокат фирмы.

– Я правильно понял это слово? – Андрей Степанович ткнул кончиком ручки в слово «минет», и тут только до меня дошло. Я пригляделась к приглашению и помертвела…

Кто и на каком этапе подготовки неправильно набрал слова, я не знала, но написанное вызвало шок.

– Это не я! Простите меня! Это не я, – залепетала я оправдания.

– Да-да! Повеселить нас хотели.

– Это вам удалось.

– Вы все неправильно поняли! У Игоря Северянина написана поэма-миньонет. Это название стихотворного размера, который он сам придумал.

Я видела веселые взгляды, направленные на меня, и готова была расплакаться. Босс, наверное, желая сгладить неловкость, выдвинул вперед сервировочный столик. Я сделала шаг в сторону, уступая ему дорогу, и тут случилось непредвиденное: высокий каблук подвернулся, я качнулась, потеряла равновесие и свалилась бы прямо на стол, если бы меня не подхватил Андрей Степанович. Раскрытая бутылка шампанского опрокинулась на пол и разбилась.

– К счастью! – весело крикнул кто-то. – Большому контракту – большое плаванье!

Ситуация разрешилась, только я чувствовала себя совершенно неловко. Когда заседание закончилось и гости разъехались по своим фирмам, босс пригласил меня к себе. Я, честно признаюсь, шла на ватных ногах, так как уже привыкла к новой работе, к хорошей зарплате и отношению начальника.

– Полина Олеговна, – начал босс, как только я закрыла дверь.

 - Я вас слушаю, - пролепетала я, обмирая от страха.

– Вы не могли бы завтра со мной поужинать?

– Хорошо, Андрей Степанович, – я расправила плечи и скромно опустила в пол глаза, а в душе все пело и плясало.

С этого дня мы незаметно, потихоньку, по крохотному шажочку сближались. Через месяц мы стали парой, а весной следующего года Андрей Степанович Крус, преодолев все тяготы бракоразводного процесса, сделал мне официальное предложение.

Я сначала хотела отказаться. Увы, ничего, кроме уважения, я к этому человеку не испытывала. Однако только я открыла рот, как перед глазами появились вытянутые лица мамули и Глеба, которые за это время вдруг стали лучшими друзьями. Я представила, как они на меня набросятся, как будут пилить за то, что своими ногами топчу предоставленный судьбой шанс изменить жизнь, и… согласилась.