Это поражение не только оставило открытыми двери на Кавказ через Анапу, но и подтолкнуло турок объединить операции против деморализованных русских войск в районе Кубани с действиями, имеющими своей целью вернуть себе Крым. При этом последний проект был вынужденно сокращен из-за уничтожения турецкой флотилии в проливе Еникалы русским флотом под командованием адмирала Ушакова; однако осенью того же года Батал-паша высадился со своей армией на побережье Черного моря и двинулся в глубь страны, уверенный в победе и призывая под свои знамена все племена Северного Кавказа. Граф де Бальмен, вновь назначенный главнокомандующим русскими войсками на Кавказе, был в это время при смерти и не мог лично возглавить операцию. В результате даже крупные соединения не сумели действовать сообща. Одна дивизия восточной армии стояла без действия в 80 километрах от места встречи противоборствующих сил на берегах Подпаклеи. В это же время все западная армия была сосредоточена на Лабе и, как впоследствии выяснилось, даже не знала о вторжении врага. В результате вся мощь турецкой атаки пришлась на единственную дивизию генерала Германна, саксонца по происхождению, чья храбрость вошла в поговорку у солдат. Его военная карьера бесславно закончилась при Бергене на Зуме, когда, действуя заодно с англичанами под командованием герцога Йоркского, он был разбит и взят французами в плен. Однако в событиях, о которых мы сейчас ведем речь, он покрыл себя славой, поскольку со всего лишь 3600 солдатами и 6 пушками наголову разбил армию Батал-паши, которая насчитывала от 40 000 до 50 000 солдат. Сам Батал-паша был взят в плен. Потери турок были огромны, поскольку «русские не брали пленных». Победители потеряли всего лишь 150 человек убитыми и ранеными. Остатки разбитой армии столкнулись с Розеном во главе Кубанской армии и были уничтожены[28]. Де Бальмен перед смертью успел услышать известие о победе Германна.

Полный провал турецкого похода, тщательно подготовленного и столь масштабного, сгладил впечатление от поражения Бибикова и подготовил почву для третьей попытки взять Анапу.

Граф Павел Потемкин, который все это время сохранял должность наместника, хотя и не был на Кавказе с 1787 года, в конце 1790 года передал эту должность графу Гудовичу, который прибыл в Георгиевск в следующем январе во главе армии, насчитывающей 15 батальонов пехоты, 3000 стрелков, 54 эскадрона кавалерии и 2 казачьих полка с двумя пушками. Он пошел на штурм Анапы 22 июня. Гарнизон, насчитывавший 15 000 человек, был уничтожен, поскольку победители, раздраженные длительным сопротивлением и понесенными потерями, думали только о возмездии. Эта фраза периодически возникает в русской военной истории; русские историки произносят ее как нечто само собой разумеющееся. Судя по всему, им никогда не приходит в голову простая мысль: чем отважнее враг, тем больше уважения он вызывает и тем большего снисхождения заслуживает, оказавшись в роли побежденного.

Потери русских войск были велики – убиты или ранены 93 офицера и 4500 солдат, то есть почти половина от общего числа участвовавших в операции. В качестве трофеев русские захватили 83 пушки, 12 штандартов и 130 знамен; однако самым ценным трофеем был шейх Мансур, который был душой оборонявшихся и одним из немногочисленных пленников. Сначала его отправили в Петербург, в Царское Село для допроса у императрицы, а позже он был заточен в Соловецком монастыре, где и умер несколько лет спустя[29].

Покончив с турками, Гудович сосредоточил свои усилия на дальнейшем укреплении линии и получил разрешение расселить многочисленных донских казаков в новых станицах, расположенных от верхнего течения Кумы и Кубани до впадения последней в Лабу. Однако донские казаки, всегда готовые к сражению, не собирались навсегда покидать земли, где жили уже многие поколения. Поэтому они подняли восстание, и вопреки приказу командующего тысяча или две казаков двинулись домой. Они отказались повиноваться даже указу императрицы: власти были вынуждены послать против них войска; но только три года спустя (в 1795 году) тысяча семей наконец-то поселились в шести новых станицах.