Джайди сам не замечает, как вопит от радости. Карлайл! Мерзкий фаранг, который походя предлагает упростить систему налогов на загрязнение, упразднить карантинную инспекцию и изменить все, что помогало королевству выживать в те времена, когда другие государства рассыпались; чужеземец, который постоянно заигрывает с министром торговли Аккаратом и защитником королевы Сомдетом Чаопрайей. Его корабль – бесценный трофей. Джайди не может думать ни о чем другом и тянется к посадочным тросам. Остальные – помоложе, побыстрее и пофанатичнее его – бегут вперед, чтобы поскорее напасть на свою жертву.

Но команда на этом дирижабле умнее, чем на прошлом.

При виде мечущихся внизу белых кителей пилот направляет турбины в другую сторону. Людей на земле накрывает мощным потоком воздуха. Моторы с пронзительным ревом набирают обороты, гигаджоули энергии отталкивают корабль от площадки, лебедки наматывают якорные тросы обратно, будто большой осьминог втягивает щупальца. Лопасти крутятся в полную силу, ветер пригибает Джайди к земле.

Аэростат уходит вверх.

Джайди встает, щурясь, смотрит, как корабль исчезает в темноте, и размышляет о том, кто предупредил экипаж – диспетчерская вышка или таможня, или сам пилот оказался неглуп и понял, что инспекция белых кителей невыгодна его хозяевам.

Ричард Карлайл. Слишком уж он умен: постоянно на виду у Аккарата, постоянно на вечерах в пользу жертв цибискоза, сорит деньгами и беспрестанно говорит о пользе свободной торговли; всего лишь один из многих фарангов, вернувшихся в королевство, как медузы после эпидемии горькой воды, но самый энергичный. Его улыбка раздражает Джайди как ничто другое.

Он встает в полный рост и отряхивает от грязи свою белую форму из конопляной ткани. Ерунда – дирижабль вернется. Фаранги – это приливы: как уходят, так и приходят. У суши и моря всегда есть место встречи, а у людей, сердце которых желает одной только прибыли, нет выбора: они придут снова, не думая о последствиях, и вот тут их будет ждать Джайди.

Камма.

Тяжело дыша после пробежки, стирая с лица пот, он медленно возвращается к взломанным контейнерам и машет команде:

– Все сюда! Вскрыть ящики и досмотреть. От первого до последнего.

Таможенники ждут неподалеку, и как только Джайди начинает ворошить кончиком мачете содержимое взломанного ящика, подходят ближе. Как собаки: не покормишь – не отстанут. Один пытается помешать ему вскрыть очередную коробку.

– Мы уже заплатили! Мы напишем жалобу, и будет расследование. Здесь международная территория!

– Вы еще тут? – Джайди строит кислую мину.

– Мы неплохо заплатили вам за протекцию!

– Более чем неплохо. – Он оттирает их в сторону и продолжает: – Но я сюда не спорить пришел. Ваша дамма[27] писать жалобы, моя – охранять границы, и если ради защиты своей страны мне надо вторгнуться на эту вашу «международную территорию», я так и сделаю. – Джайди поддевает лезвием мачете очередной ящик, и несколько досок из всепогодки отлетают в стороны.

– Вы вышли за рамки дозволенного!

– Возможно. Но не вам это говорить – пришлите кого-нибудь постарше званием из министерства торговли. – Он многозначительно поигрывает оружием. – Или хотите поспорить прямо сейчас со мной и моими парнями?

Таможенники вздрагивают. Джайди краем глаза замечает на губах Каньи легкий намек на улыбку, изумленно присматривается, но на лице девушки вновь маска сухой деловитости и больше ничего. У него мелькает мысль о том, как бы заставить своего сурового лейтенанта еще раз выразить удовольствие – ему приятно видеть такую реакцию.