– Давайте только без обыска. Неприлично разглядывать дом, в который пришли без приглашения.

– Так вы бы пригласили, сударыня.

Полина тоже смотрелась старомодно в таком интерьере. Хотелось даже руку поцеловать, но как-то было боязно спугнуть девушку.

– Можно снять ботинки, – подсказала сударыня вместо приглашения.

Чай пили в гостиной за большим обеденным столом, единственным столом в квартире, поэтому на нем стоял и включенный ноутбук. На одной половине пили-ели, на другой работали, когда надо было. Целиком его накрывали, только когда семья собиралась на праздники и дни рождения. Может, лет десять назад.

Потапов не сводил с Поли глаз и непрерывно говорил очень приятные вещи:

– Вы знайте, что на того, кто с вами разговаривает, вы производите очень сильное впечатление. Да таких, как вы, на руках носить обязаны. Если бы не этот бандитский век, в женщинах ценили бы кротость, а не наглость. Я хочу вас защищать. Всегда. Чтобы никто не посмел на вас дурной взгляд бросить. Хочу вас кормить. Ешьте же, ешьте. Колбаску.

– Спасибо. Скажите лучше, вот если Галя приедет, а Светочки нет, и пойдет ее забирать, а этот не отдаст, вы нам поможете девочку отнять?

– Пойти-то мы пойдем. Но если он сам не захочет отдать дочку, то и не отдаст.

– А что же он сделает? Она же не вещь.

– Ну, во-первых, имеет значение, что мама Светочки бросила свою дочь без опеки на произвол судьбы у малознакомой женщины.

– Это я, что ли?

– А сколько времени вы знакомы с Галей?

– Да уж месяца два…

– Во-вторых, она уезжает с неизвестными намерениями в Израиль, в другую страну. О факте пересечения границы есть сведения у пограничников. Бывший муж их получит через суд и как дважды два докажет, что Галина – нерадивая мать. Может, даже поставит вопрос о лишении родительских прав!

– Что вы говорите! Мы этого не переживем. А ребенок? Вы подумали о ребенке?

Из ноутбука раздался сигнал «Скайпа». Полина ответила. На экране возникла голова Сергея. Ничего не оставалось, кроме как познакомить мужчин.

– Это отец ребенка, которого у меня украли. А это полицейский, которому я подала заявление о том, что у меня украли ребенка.

– Он что, ищет его прямо у вас дома? Глубокой ночью?

– А что же ему делать, если вас можно найти только по «Скайпу» среди ночи? День и ночь на посту.

– Товарищ милиционер, женщина бросила дочку с этой гражданкой.

– Я знаю, она в Израиле, – продемонстрировал свою осведомленность Потапов.

– Она к своему харьковскому еврею сбежала в Израиль! Вот сука. Я чувствовал, что она по нему сохнет. Он, значит, эмигрировал, а она к нему?

– Я говорю о том же. Бросают мужей, родину, детей. Нам такие женщины не интересны. Пусть там и остаются.

– Это твои пусть остаются, а мои пусть возвращаются. Я вашу малину на чистую воду выведу. Вы там торгуете женщинами и детьми под прикрытием властей. Я читал такое: полицейский-сутенер. А ты, Полина, брачный агент.

Вот это был удар, одной левой сразу двоих.

В следующий момент Сергей увидел на экране ерзающую по клавиатуре женскую попку. В окно сообщений сыпались ничего не значащие буквосочетания.

– Э! Э! Вы что там, целуетесь? А ну прекратите!

Попка с шумом сползла вниз. Картинка исчезла.

Сергей пробовал возобновить сессию.

«Любовники они или преступники? Теперь у меня есть компромат на всех…» Сергей не знал, зачем ему это нужно. Но может пригодиться, чтобы прижать жену. Наверняка она поддерживает с ними связь, и через них можно будет ее выманить. Сколько ему еще мучиться?

Он подошел к окну, как все на свете думающие люди. Считается, что если смотреть в окно, вглядываться в даль, то непременно появятся мысли. Вдали была только