*** 

– Можешь меня не щадить, – с улыбкой заявляет Спартак, опускаясь на колени перед Алисой. 

Та встаёт в стойку, прикрыв лицо перчатками, и готовится бить по лапам, которые Спартак надел на свои руки. 

Около часа он объяснял ей, что нужно делать. Как стоять, дышать, наносить удары... Кажется, она понимает его с полуслова. Поверить сложно, но наша пятилетняя дочь буквально нашла себя в этом суровом виде спорта! И явно получает удовольствие от процесса. 

Просто безумие!

Я не знаю, что и думать. Надеялась, что она быстро наиграется, поняв, что бокс – это занятие совсем не для девочки. Но теперь я убеждена, что Алиса и не подумает отступать.

– Итак... бей! – командует Спартак, выставляя лапы перед собой. 

Алиса наносит удар, потом ещё один. 

– Сильнее! 

И дочка бьёт сильнее. И ещё... Спартак водит лапами из стороны в сторону, заставляя Алису двигаться. Потом начинает легонько отвечать на её удары, вынуждая закрываться. 

От того, что наша дочь всё делает правильно и не по возрасту умело, в глазах Спартака вспыхивает что-то сродни восторгу, гордости.

Что скрывать, я тоже наблюдаю за ней восторженно. Расположившись на матах, веду себя тихо как мышка, стараясь не мешать процессу. 

– Отлично! Ты молодец! – подбадривает Алису Спартак. – Давай! Ты почти меня победила! – глухо хохочет своим хриплым смехом, задевая все струны в моей душе.

Никогда ещё я не видела Спартака таким. Счастливым, искренним. И я точно знаю, что сейчас он не притворяется, как когда-то со мной...

– А теперь финальный удар! 

Он закрывает лапами лицо, и Алиса бьёт со всей силы. Слишком сильно... Явно переоценив свои возможности, она летит вперёд вслед за рукой и почти падает на пол. Спартак ловит дочку, умудрившись молниеносно отбросить лапы. 

Вскочив с матов, я подлетаю к ним и опускаюсь на колени возле дочери. И тут же выдыхаю, когда слышу, как она хохочет от собственной неуклюжести и от того, что Спартак щекочет её за бока.

– Вот это удар! – поддевает он дочку. – Ты сама себе устроила нокдаун, ты знаешь?

Она не может ответить, смеясь и извиваясь от щекотки. 

Смотрю на них с улыбкой. Потом ловлю короткий взгляд Спартака на своём лице. И неожиданно остро ощущаю, как между нами пробегают искры. Поспешно стираю с губ улыбку, а он перестаёт щекотать Алису.

– Вставай, Лисёнок, – произносит мужчина, и я вижу, что он сам не ожидал, что назовёт её именно так.

Алиса тут же прекращает смеяться. А когда встаёт на ноги, всматривается в лицо чемпиона каким-то совершенно новым взглядом. Внезапно протянув руку, хочет дотронуться до его лица, но вспоминает про перчатки – и её рука разочарованно падает вниз. 

Дочка нервно кусает губы, явно не решаясь высказаться. А я почти не дышу. Застываю в ожидании того, что именно хочет сказать Алиса. 

И Спартак молчит, глядя в глаза дочери. Сейчас он кажется особенно открытым и от этого – уязвимым.

– У тебя такие же глаза, – наконец произносит дочка смущённо. – Такого же цвета, как у меня, – а повернувшись ко мне, практически требует моей поддержки: – Ведь правда, мамочка? 

Боже...

Я с трудом сглатываю горький ком в горле и выдавливаю: 

– Да... такого же цвета.

– А у папы глаза серые, – продолжает Алиса выдавать какие-то свои детские умозаключения.

А может, не настолько они и детские?..

– Так, ладно... На сегодня достаточно! – резко поднимаюсь с колен. – Нам уже пора. 

Бросив взгляд на запястье, сверяюсь с часами. Мы уже больше часа здесь. А ещё нужно добраться до торгового центра. Позвонить Ивану...

– Ну, мамочка... – протягивает Алиса, надувая губки. – А когда мы ещё придём?