– Пойдем, – поторопил Дипак.

Они увеличили темп в поисках пещеры или хотя бы выступа, под которым можно было бы переждать непогоду. В этом удача их не оставила. Выше по течению, в окружавших их покрытых деревьями холмах, Синдер заприметил небольшую пещерку, которая оказалась небольшим углублением между скал. Она была достаточно большой, чтобы они оба остались сухими, укрывшись в ней, но не более того.

Синдер вышел из пещерки, оценивая, когда тучи их настигнут.

– Мы успеем собрать дрова, – решил он.

Дипак согласно кивнул.

– Поторопись. Твоя нога все еще слаба.

– Я знаю. И не стану испытывать судьбу, – сказал Синдер.

Что бы ни произошло во время того нападения снежного тигра, потеря памяти оказалась не единственным изменением, которое ему пришлось пережить. Искалеченная стопа начала исцеляться, выпрямляться, становиться ровнее и правильнее. Он также заметил, что чахлая правая нога стала сильнее, чем в начале путешествия. Возможно, на ней также наросли и мышцы.

Дипак не знал, что могло означать это исцеление, но без обиняков заявил Синдеру, что это не значит, что он проклят эфиром.

– Ты не рэйф, – сказал священник безапелляционным тоном.

Синдер был благодарен Дипаку за поддержку, хотя так до конца и не понял, что значит быть «проклятым эфиром». Что бы это ни значило, оно не предвещало ничего хорошего. Он помнил, как Симиал и Лок сказали о нем нечто подобное, когда он очнулся около колодца.

Они быстро собрали дрова и шмыгнули в пещерку всего за несколько минут до того, как зарядил дождь. Дождь встал стеной и барабанил по их укрытию, но Синдер не обращал на осадки никакого внимания и сосредоточился на том, чтобы сложить хворост и дрова для костра.

Дипак попытался разжечь костер с помощью огнива, но ему не удавалось высечь ни одной искры. Он снова выругался.

– Если бы у нас была эльфийская лоретасра, это не было бы так чертовски трудно. Стоит этим остроухим только захотеть, как костер тут же разгорается.

Синдер ничего не знал о лоретасре, зато знал, как пользоваться огнивом. Вскоре после того как он забрал его у Дипака, ему удалось поджечь хворост, после чего, аккуратно раздувая пламя, он сумел вызвать к жизни трепещущий костерок. Маленькие веточки отвечали за его рост, а когда принялись более крупные, небольшая пещерка согрелась. Дым через расщелину поднимался прямо в ночное небо.

Дипак широко улыбнулся, протягивая руки к пламени.

– Ты ничего не знаешь ни о семье, ни о нашем народе, но знаешь, как позаботиться о себе.

Синдер это тоже заметил. Когда дело доходило до того, чтобы найти самый легкий путь, чтобы спуститься с отвесного холма, поймать рыбу в реке или расставить силки, чтобы пополнить запасы продовольствия, он использовал навыки выживания в дикой природе, словно был рожден с ними. Но если верить Дипаку, отец никогда не водил его в леса. И никто не водил. Учитывая, что у Синдера была чахлая нога, подобное путешествие было бы слишком опасно. Так откуда он так много знал о выживании в дикой природе? Или это всего лишь еще одна загадка, как и все, что произошло с тех пор, как снежный тигр убил его родителей?

У него было так много вопросов… И Синдер решил задать тот, на который, как он надеялся, ответить было проще всего.

– Что такое рэйф?

– Я расскажу, если начнешь готовить ужин, – сказал Дипак.

Синдер согласился с планом священника и вынул из своего вещмешка копченое мясо и несколько сморщенных картофелин и морковок. Он также выудил котел с вмятинами и погрузил его в ручеек, текущий по скалистому склону холма. Набрав достаточно воды, он поставил его на подставку над костром. Затем нарезал овощи, и вскоре на костре уже кипела пресная похлебка.