– Да, но не совсем, – уклончиво ответил Один.
– Вот как? И что же с нами случится?
– Мы умрем. А может, и не умрем.
– Ну прямо гора с плеч, – язвительно заметил я.
Он только усмехнулся. Даже при полностью изменившемся обличье[30] усмешка его осталась узнаваемой; я бы, во всяком случае, сразу ее узнал где угодно. Такая усмешка обычно появлялась на лице нашего Генерала, когда в карманах у него было пусто, – это была усмешка азартного игрока, который намерен поставить на кон свою последнюю монету.
– Представь себе, что этот мир и твое временное тело, – сказал он, – это и есть та коробка, в которой влачит свое жалкое существование упомянутая кошка, которая еще не совсем мертва, но уже и не совсем жива. Если план сработает, эта кошка выберется из коробки на волю и останется жива. А мы получим возможность все начать сначала.
– А если она, эта кошка, уже умерла? – спросил я. Честно говоря, вся эта чушь насчет полумертвых кошек начинала действовать мне на нервы.
Один – или, может, Эван? – пожал плечами.
– Ну, умерла так умерла. В любом случае она не может вечно оставаться в коробке. Да и мы с тобой никогда не были предназначены для жизни в столь тесном пространстве.
Я задумался. В рассуждениях Одина явно был смысл. Жизнь без страданий – новшество весьма приятное, однако эта новизна вскоре померкнет. И, как я уже догадывался, мне будет не хватать тех вещей, благодаря которым я и стал Локи – моего прежнего обличья, моей магической силы, моих рун, моих заклинаний. И потом, долго ли проживет Попрыгунья? Ну лет пятьдесят. Ну от силы семьдесят. А мне-то что тогда делать? Куда деваться? Вернуться в Нифльхейм? Или в Хель, где я могу хоть целую вечность провести? Нет, мне требовалось нечто большее. И куда более постоянное.
– И ты полагаешь, что мы сможем вернуться домой? – снова спросил я. – Неужели такое возможно?
Он снова пожал плечами.
– Думаю, да. Мне кажется, мы даже сможем вернуться именно в то место, где некогда высился наш ныне разрушенный Асгард. Так сказать, к истокам могущества асов. – Он помолчал, явно давая мне время, чтобы я смог хорошенько проглотить наживку, – я прямо-таки видел эти «рыболовные крючки» с сочной наживкой, они торчали буквально из каждого утверждения Одина, и все же я не устоял: наживка оказалась слишком соблазнительной.
Восстановить заново наш мир! Расставить всех по местам, точно фигуры на шахматной доске… Заново отстроить Асгард… Освободить богов; начать жизнь сначала, начисто забыв о прошлом и следуя отныне только новому сценарию…
– Ну что, Капитан, ты в моей команде? – помолчав, спросил Один.
Я пожал плечами.
– Пожалуй, да.
– А как себя чувствует твое запястье?
– Мое запястье? – удивился я. – При чем здесь мое запястье?
– Просто мы собираемся участвовать в игре «Asgard!», – сказал Один, сверкнув улыбкой, – и на этот раз доведем игру до конца. То есть до того момента, когда здесь во плоти появится и мой сын.
Глава вторая
«Мой сын»? Ну разумеется, он имел в виду Тора! И я сразу почувствовал, какой интерес вспыхнул в душе Попрыгуньи. Она, естественно, не пожалеет сил, чтобы помочь нашему Красавцу. Странно, что она вообще ухитрилась как-то с моим присутствием смириться.
– Но ведь Тор в этой игре не настоящий, – попытался возразить я. – И вообще не живой. Это всего лишь некая конструкция, состоящая из множества пикселей и мимолетных фантазий.
Один покачал головой.
– Ты не совсем прав. Сядь, успокойся и попробуй сосредоточиться. Обещаю, вскоре тебе все станет ясно.
Я пожал плечами и сел, уставившись на темный экран той штуковины, которую Попрыгунья мысленно именовала