– Об этих людях можно написать, – сказал писатель. В его глазах сверкнула веселая искорка.

– Да. Это прекрасная мысль!

Они расстались, он вышел на улицу. Пса уже не было. Наверное, он находился в будке или спал неподалеку. У дороги он повернул голову направо: слышалась заунывная песня. И тут он почувствовал, как чьи-то грубые руки обхватывают его сзади и куда-то тащат. И кажется, потерял сознание. Очнулся он от того, что совсем рядом хлопнула дверь.

Он лежал на диване. В помещении было душно. Страшно болела голова.

– Ну как, очнулся? – раздался мужской голос. Говорили по-английски. – Не притворяйтесь, что вы без сознания. Прошло уже достаточно времени, чтобы вы пришли в себя. Не вздумайте притворяться. Вам же будет хуже.

– Я не думаю…

– Вот и прекрасно. Это правильно.

Он повернул голову. Сначала изображение было нечетким, но потом взгляд сфокусировался на фигуре мужчины, сидящего в кресле.

– Я вижу вы вполне можете двигаться. Это хорошо.

– Кто вы?

– Это неважно.

– Что вы хотите?

– Это уже правильный вопрос. Разве вы не догадываетесь?

– Нет.

– Жаль!

– Не могли бы вы сформулировать…

– Кажется, вы и сами все прекрасно понимаете, – было сказано ему сердитым тоном.

Он сел и обвел помещение глазами. Это была комната, обставленная красивой дорогой мебелью. В углу находилось кресло, в котором сидел худой человек и неотрывно смотрел на него. Его ладони были сложены домиком. Одет он был в темные брюки и светлую рубашку. Справа помещался стол с лампой.

– Надеюсь, вы будете благодарны, что мы вас не убили. Как тогда в Берлине. – При этом его губы раздвинулись в зловещей улыбке.

– Премного благодарен, – откликнулся он, стараясь не выдать своего волнения.

– Это хорошо. Благодарность есть одна из важнейших добродетелей.

– Надеюсь, вы привезли меня сюда не для того, чтобы читать трактаты о добродетелях.

– Конечно, нет.

Возникла пауза.

– Нам нужно… – сказал незнакомец, подчеркивая слово «нам», – чтобы вы либо умерили свою деятельность, либо полностью отказались от нее. Иначе последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

– Я вас понял.

– Я очень рад.

– А если нет…

– Я же сказал о последствиях. Неужели вы будете столь неблагоразумны. Есть еще один вариант. Вы можете работать на нас.

– Я подумаю.

– Время еще есть. Но не тяните. Ваш ум, ваши знания могут быть полезны нам.

Он ощутил во рту привкус горечи. «Не отравили ли они меня, – мелькнуло в голове, – пока я был без сознания?»

– Вас никто не травил.

Он владеет техникой чтения мыслей, понял он. Нужно быть осторожней. Он напрягся, пытаясь понять: кто этот незнакомец, откуда. Но в памяти возникала только темная пелена, силуэт Биг-Бена, горная гряда…

– От вас требуется только одно. И что именно, я уже сказал. Вы ничего не хотите добавить?

– Нет.

– Тогда, полагаю, наш разговор окончен.

Они не убили меня, потому что я им нужен. Пока.

Он вспомнил нападение в Берлине, холод ножа, который скользнул по коже. Собственное чувство ужаса, смешанного с каким-то восторгом. Словно он бросал вызов судьбе, которую должен непременно победить. Ставки были слишком высоки. Но эти люди не шутят, это он понимал отчетливо, даже слишком. И с этим англичанином… он уже встречался… где-то. Тот был неуловим – и в то же время знаком. Кажется, про него ходили слухи, что он состоял в тайной организации, искал по всему миру артефакты. А также Шамбалу и Гиперборею[2].

Он прекрасно понимал, что ходит по краю бездны. Один неверный шаг – и все… его не будет. А его знания, его труды… Хотелось выпить… Но не спиртное. А холодной кристально чистой воды. Воды жизни.