Одна радость – чёрные шёлковые косы до пояса: хоть что-то хорошее досталось от неизвестного отца с необычным именем. Длинные и прямые волосы, блестящие с сине-зелёным отливом, как воронье крыло. Тяжёлые

«Вот на фига было ребёнка рожать, если нет возможности обеспечить. Мать жизни учит, по мозгам ездит, а сама-то, сама… Хоть бы алименты какие вовремя поимела с папочки-залёточки. Сначала дала какому-то левому придурку, потом дала дочери дурацкое имя-отчество. Вот о чём думала? «Ты моя принцесса!». Ага, щаз! Была «Белоснежка», стала «Стешка-бестолочь». Ни нормальной профессии, ни семьи, никакой личной жизни. А кто виноват?! Мать, бабка… Уйти бы, снять хоть комнату, вон, как Катька. Да ведь вой до небес поднимут: и предательница я, и неблагодарная…!».

В четырнадцать и двадцать лет она порывалась поменять нелепые имя и отчество при получении паспорта. Но мать закатывала совершенно неприличные истерики, начинала вопить про свою великую и безответную любовь к красавцу Норберту, отцу единственной дочери.

Семейная легенда гласила, что его застрелили бандиты в разборке на рынке около метро. В конце девяностых ведь каких только переделов не было. Но Стеша давно про себя уверилась, что папаша шустро канул в Лету, как только замаячило отцовство и алименты. Она жалела мать, скрипела зубами, но сдавалась.

«Как можно было поверить мужику, который назвался Норбертом?! Мать совсем от одиночества сдурела, кроме имени ничего не знала о мужике! Готова была уже родить от первого попавшегося! У неё-то типа любовь была, а мне теперь жить!», – вздыхала Стеша.

Иногда, когда она беспокоилась или была слишком напряжена, начинало покалывать самые кончики пальцев. Не больно, будто бы мелкие тонкие иголочки пытались обратить её внимание на переживания, помочь сконцентрироваться. Стеша ходила к неврологу и кардиологу. Но врачи не находили патологий, анализы были в норме. И кроме рекомендаций избегать стрессов она ничего от медиков не получила, а покалывание время от времени возвращалось.

Ночью Стеша привычно растирала пальцы, чтобы умерить тревогу, потом долго ворочалась, не могла устроиться и расслабиться. От наволочки и одеяла стойко разило пережаренным маслом, как будто бы закуталась в огромные жирные блины. Бабушка зычно храпела на кухне.

"Господи, да когда же все это закончится? Когда в моей жизни хотя бы что-то наладится! Ну невозможно же навсегда увязнуть в этом болоте!".

За всеми мыслями, переполненными жалостью к самой себе, Стеша не заметила, как ее сморило. В этот раз она не только увидела цветной сон, но и запомнила его.

Далеко над деревьями чернели силуэты горных вершин. И она совершенно без страха шла через ночной лес, радуясь тихому стрёкоту сверчков. И будто бы не дышала чистейшим воздухом, а пила его из родника жадными глотками. Совсем рядом слышался шум воды, порывы ветра подгоняли невидимые волны. Сквозь густые кроны виднелись кусочки низкого неба, усыпанного незнакомыми созвездиями, словно полотно алмазной мозаики. Босые ступни колола хвоя, щекотали травинки, и пальцы ног с наслаждением погружались во влажный мох.

Удивительное умиротворение: Стеша наверное впервые в жизни чувствовала такой покой, защищённость. Далеко впереди виднелся огонь, и она шла к этому костру. Там был человек, который звал её, манил к себе. Стеша не могла его разглядеть, но, как ни удивительно, слышала его тихий вкрадчивый голос.

И это казалось настолько реальным, что очнувшись, Стеша ещё чувствовала запах дыма из этого сна. Не горелого пластика от чайника, а едва горчащий аромат пылающих смолистых поленьев. Первым делом посмотрела на свои ноги. Была уверена, что увидит разводы высохшей грязи и крошки лесной трухи. Но ничего этого не было.